Они ложились теплотою на её лицо, лоб, щёки сквозь плотный полумрак
портьерного шёлка, на котором, — она знала это точно, наощупь, — от ветра, залетающего в открытую фрамугу, тканные, скользящие муаровые бабочки складывали и вновь распрямляли крылья.