Не озабочивало его попечение о доме, не овладевало, кажется, его душою ни желание иметь поля, ни жажда удовольствий, ни приобретение жилищ, ни
переноска книг; но весь всецело являлся свободным от телесных забот, питаясь надеждою будущего и утвердившись оградою веры.