Бывало, напьётся до невозможности, передерётся с друзьями и недругами, прокутит на мировую последнюю наличность, вместе с разнообразными и постоянно меняющимися кошельками, но всё же перед уходом вытащит, откуда-то заветный двугривенный: «Наливай посудинку старичку почтенному... Я должо?н помнить... Потому — он меня выспитал».