Как бы мы ни считали себя свободными, мы — свободные духом, ибо мы говорим здесь «между нами», но в нас также живёт чувство, которое всё ещё
оскорбляется, когда кто-нибудь причисляет человека к животным; поэтому с моей стороны представляется тяжким проступком и нуждается в оправдании, что я постоянно бываю принуждён говорить о нас в терминах «стадо» и «стадные инстинкты».