Раз, помню (конечно, что я расскажу теперь, ничтожно мелочно, грубо, но именно такие воспоминания как-то особенно терзают меня и мучительнее всего напечатлелись в моей памяти), — раз, в один вечер, когда отца не было дома, матушка стала посылать меня в лавочку купить ей чаю и сахару.

Затем гостиная тоже в три окна, с неизменным диваном и круглым столом в глубине и большим зеркалом над диваном... Лавки в эти улицы не допускались, за исключением разве мелочной или овощной лавочки, которая ютилась в деревянном домике, принадлежавшем приходской церкви.

Особую роль играли мелочные лавочки.

На улицах ещё мало движения; снуёт только чернорабочий люд, кухарки торопливо шлёпают на рынок, горничные шмыгают в булочную, мещанка-ремесленница проюркнула в мелочную лавочку — взять на гривну топлёных сливочек к кофеишке грешному, дворники панель подметают, да шныряют из ворот в ворота разносчики с криками: «Рыба жива, сиги-ерши живые, огурцы зелены, говядина свежая».

Потому что ежели это дело затеял, например, хозяин твоей мелочной лавочки, так напрасно мы будем и время попустому тратить.

Однако после обеда она снова вернулась к вопросу о мелочной лавочке.

Тут были сапожники, бочары, жалкая мелочная лавочка, прогоревший кабачок, ставни которого, давно запертые, были заклеены объявлениями.

И теперь квартира была похожа на какую-нибудь турецкую мелочную лавочку — по всем стульям разбросана одежда на все сезоны, стол захламлён книгами и пластинками, в самом центре громоздился спортинвентарь — гантели, боксёрские перчатки, на телевизоре лежало ружьё для подводной охоты.