Помнится, выдул ещё одну штуку «Левого фронта», бодро так соскочил с табуретки и вышел из бара как раз таким шагом, как будто мне слегка за сорок и я вот сейчас только что так неплохо, двусмысленно поговорил с классным кадром, которой слегка за тридцать.

Надо было вырабатывать более изощрённый подход, например, поощрять и финансировать крайних и склонных к расколу революционеров, чтобы они создавали из объединённого левого фронта бесконечное число мелких беспомощных враждующих фракций.

Но его «друзья» по прежней литературной группировке — «Левому фронту» (Леф), которых поэт ввёл в литературу, пестовал, направлял, — назвали этот его шаг чуть ли не «предательством»... Как-то так складывалось, что и на профессиональном, литературном фронте одно за другим следовали различные неприятные, отрицательные события.

Недавно на три месяца запретили «Левый фронт», теперь потребовали от руководителей объединения «Русские» предоставить груду документов «за последние три года», хотя «Русские» были созданы меньше двух лет назад... Наверняка тоже запретят.

Пылая жаром сопротивления, массы трудящихся шагали разноцветными колоннами, скандируя лозунги, разбрасывая листовки, влекомые сотнями сплочённых организаций — Левый фронт, Рабочая борьба... Маленькой кучкой застенчиво шла и французская компартия — но ей, конечно, и следовало вести себя как виноватая раскаявшаяся грешница.

Его внимание сосредоточивается не на спорах о формализме и символизме, футуристах и о левом фронте.

Общался с «яблочниками», «левым фронтом», коммунистами.

Левый фронт уничтожили за четыре дня; полторы тысячи человек были арестованы, а лидеры социалистов казнены.