Распахнув глаза в искреннем изумлении, лапиф страшно, навзрыд всхлипнул и, разжав руки, мешком повалился на землю, захлёбываясь кровью.

Выпустив копьё, лапиф нелепо взмахнул руками, словно пытался ухватиться за воздух, и с хряском грохнулся на землю, как подрубленный ливийский кедр.

— Слышал, — кивнул другой лапиф, одетый в густо перевитую плющом пегую абаю из козлиной шерсти и вооружённый хищно изогнутой, словно изготовившаяся к броску змея, махайрой.