Помещение напоминало то ли богемную лавку старьёвщика, то ли буржуазный мебельный склад (зависит от того, как на это взглянуть): три разрозненных кожаных клубных кресла; ещё одно, с «ушами», приземистое, разлапистое и обтянутое потёртым бархатом; прикаминное коричневое сиденье из черешни; резной шкафчик для конфитюров и мармеладов, вычурный, словно виола да гамба; большой застеклённый книжный шкаф, куда были напиханы вперемешку десятки романов в разномастных переплётах; фортепьянный табурет без фортепьяно; низкий инкрустированный полудиван вроде шезлонга с наброшенным на него шотландским пледом; ломберный столик; сухие букеты в напольных вазах; тесные ряды картин на стенах в основном со сценами охоты, скачущими лошадьми-чистокровками да бегущими борзыми; а также понатыканные где только можно подсвечники, залитые растаявшим стеарином.

Затем он убегал, вольтижируя с полотенцем в руке, в своей отвратительной ливрее из лавки старьёвщика, но настолько пригнанной к его телу какой-то опытной швеёй, что костюмчик казался его второй кожей.

Первая комната не представляла интереса, да и трудно было определить её назначение: сюда поставили лишние вещи и мебель из приготовленных уже комнат, и она походила на лавку старьёвщика.

А самое главное — она никогда больше не вернётся в прошлое, в свой случайно доставшийся по наследству антикварный магазин, который больше похож на лавку старьёвщика.

Когда всё будет закончено, она снова вернётся к консультациям желающих что-либо сделать своими руками, описанию своих визитов в лавки старьёвщиков и на блошиные рынки, рассказам о разных ремёслах.

В своё освобождение он поверил только когда купил себе одежду в лавке старьёвщика, — мало поношенную джубу серой шерсти и такую же чалму, сразу став одним из многочисленных прохожих.

Его заведение представляло собой нечто среднее между ломбардом и лавкой старьёвщика, где оседали разнообразные мечи, топоры и кинжалы вперемешку с древковым оружием и помятыми фрагментами доспехов.

Но все мои, называемые блестящими, способности показались мне жалким хламом, сброшенным в лавке старьёвщика в общую кучу, в сравнении с чёткостью мысли и речи моего собеседника.