На снурке были два креста, кипарисный и медный, и, кроме того, финифтяный образок; и тут же вместе с ними висел небольшой, замшевый, засаленный кошелёк, с стальным ободком и колечком.

Кто-то, милый, снял с кипарисного древа, нежно поцеловал и бросил под ноги горсти гвоздей.

Не случайно в следующем же абзаце даются «кипарисные носилки, крест и шкатулка»: смертность, кипарис на кладбище, кипарисовый крест и кипарисовый ларец обернулись кипарисными носилками, не устремление взгляда к смертности, но напротив, выворачивание, представление образа и символа как совершенно материальных носилок, таких же переносных, как цветы, вдруг выхваченные из эстетического мира особой тягой повествования.

В столярне нёс он послушание несколько лет, вырезая кипарисные кресты и делая кресты для могил.

Затем, собрав святую воду, они ею же обливали новую доску из кипарисного дерева и, снова собрав святую воду, служили литургию.

В часы отдохновения он предавался телесному труду, вырезывал кресты из кипарисного дерева для благословения богомольцам.

Этот запах, эти звуки так и потянули меня вниз — и я начал спускаться... спускаться к роскошному мраморному дворцу, приветно белевшему среди кипарисной рощи.