Тем самым, я покажу, что проблематика свободы и индивидуальности не просто несводима в гегелевской антропологии к проблематике привычки, но более того, вообще не через привычку должна ухватываться, чтобы быть постигнутой как истинная свобода.

Это истинная свобода, не нарушающая свободу другого человека: уважение и любовь людей друг к другу, достаток материальных благ для каждого трудящегося человека, прекращение войн.

Тогда только интеллигенция, смирив самолюбивую и гордую волю, найдёт правду в себе, достигнет истинной свободы духа и осуществления всех тех своих стремлений, которым она безуспешно старалась удовлетворить беспочвенными гражданскими идеалами и заботою о злобе дня.

Это — восстание, чернильный поход против истинной свободы, попытка уничтожить в печати всё, что есть истинного, разумного, идеального, прекрасного, твёрдого в вере, политике, общежитии, в семье, в воспитании, в домашних и общественных работах, в государственном управлении.

Основываясь на собственном опыте, он подчёркивает, что истинная свобода возможна лишь тогда, когда человек полностью отказывается от имущества, бремя которого мешает направить все силы на духовное самосовершенствование.

Это могло быть только у народа, вкусившего истинную свободу: жизнь без эксплуатации, братство всех национальностей, многочисленные преимущества общественного и государственного строя.

Карма является именно таким условием, которое позволяет человеку постепенно избавляться от рабства, от подчинения всем низшим стихиям и приблизиться к истинной свободе.

Всё взаимосвязано и истинная свобода возможна лишь в масштабах всей семьи государств.