Как у ребёнка нет слов при встрече с давно невиданною матерью, так у меня не излетало ни одного привета навстречу пленительному образу.

Из глубины её прорвался вздох, а за ним излетала и напрасно вынуждаемая дотоле молитва.

Требование полного отождествления субъекта и объекта смеха, авторский нажим или усиленный намёк в этом направлении ведут к противодействию (криво, дескать, твоё «зеркало», а не моя «рожа»); при отсутствии же каких-либо данных для такого отождествления смех излетает уже не из светлой природы человека, становится «не тем» смехом, окрашиваясь элементарно-физиологически или агрессивно.

Была песнопением, в котором трепетали волшебные звуки, излетали не из седой бороды, не из тёмного рта, а из синего огненного неба.

Старый, грузный, замотанный в белую материю, с седой бородой, в которой открывался тёмный рот и излетал гортанный, певучий, с множеством переливов, стенающий голос.

Из-под неё била жаркая, ядовитая сила, излетали духи.

Жадно глядел я на библейскую гору, видел ковчег, причаливший к её вершине с надеждой обновления и жизни — и врана и голубицу излетающих, символы казни и примирения...