Нас было тридцать, впереди летела почти сотня четырехмоторных самолётов неприятеля, а выше в лазурном небе могло оказаться во много раз больше вражеских истребителей.

Зенитки били перекрёстно с двух сторон, и вражеские истребители, увлёкшись погоней за малочисленным противником, как бы врезались в эту сеть, и потеряли сразу же пятнадцать машин.

Со слов командира отряда крейсеров выходило, что во время боя повреждения получили, чуть ли ни с дюжину вражеских истребителей, но так и не удалось потопить ни одного из них.

Под взрыв всеобщего хохота смутившийся пилот принялся оправдываться, что, де, мол, наверное, ему почудилось, будто вражеский истребитель потерял воду и падает.

Всего совершил 120 боевых вылетов, около 50 раз был обстрелян зенитными орудиями, 35 раз встречался с вражескими истребителями, вступал с ними в бой.

Теперь наш успех во многом, если не в полной мере, зависел от того, будем ли мы обнаружены вражескими истребителями или нет.

Утром 29 июня, когда мы находились примерно в тридцати километрах восточнее белорусской столицы, нас дважды обстреляли вражеские истребители.

Не знали, что многие штурмовики по-прежнему летают без бортстрелка с защитным пулемётом и несут огромные потери от вражеских истребителей.