На том поплавке, который был ближе к музыке, каждый вечер ужинала одна и та же компания случайных курортных знакомых: весёлый доктор, в белой панаме, с женой — молодой и бледной дамой; известный писатель, большой и басистый мужчина, с огромной швейцарской трубкой в зубах; больной чахоткой студент и тоненькая, большеглазая, как будто бы вся голубая девушка, которую днём постоянно видели с красками, примостившуюся где-нибудь у розовых камней, облизываемых белой пеной.

Наконец, украсив на своём лице белое «произведение» спелыми и сочными нарезками из ягод клубники, дама решила немного почитать, чтобы приятно провести время действия наложенной маски.

Чувствительные дамы ахали от ужаса; мужчины бились об заклад, кого родит графиня: белого ли или чёрного ребёнка.

Вообще, в моих мечтах и снах я довольно белая и пушистая: чистоплотная, красивая, успешная дама, у которой есть замечательный мужчина.

За соседним столиком кутила компания господ в белых шляпах, ухарски проломленных на боку, и нарядных дам, с резко красивыми лицами и неестественными, подрисованными глазами.

У подъезда обнаруживалось необыкновенное движение, кареты подъезжали одна за другой; и из них с лёгкостью сильфид выскакивали очаровательные ухабинские дамы в необозримых кринолинах, сопровождаемые мужьями в чёрных фраках и белых галстуках или в серебряных и золотых эполетах.

Он, перехватив трость поудобнее, подался вперёд, готовясь заслонить спутника от какой-то неведомой напасти, но вокруг не было ничего, подходившего бы под это определение, только пронёсся совсем рядом крупной рысью белый скакун, на котором сидела дама в синей амазонке, едва не задевшая обоих развевавшимся шлейфом.

Одна из дам подняла моё лицо за подбородок маленькой рукой, затянутой в душистую белую перчатку.