Когда выяснилось, что молодой офицер, столь грозно наступавший на меня, молодой
курляндский барон, и по вагону разнеслось, что «немец» хотел побить «латыша», все симпатии оказались на моей стороне, даже тот самый офицер, который хотел изрубить меня в котлету, теперь ласковыми взглядами выражал мне своё сочувствие.