Но если вопрос религии о ценности вещей, намерений и поступков, который по своему содержанию имеет тот же смысл, вновь завоёвывает себе в наше время всё более и более прав, то, конечно, и философия должна надеяться на то, что уже не будет найдено странным, если она снова прежде всего в своей непосредственной области будет настаивать на своей истинной цели и после того, как она спустилась до уровня прочих наук по своему роду и способу и по беспритязательности на истину, вновь начнёт стремиться подняться до этой цели.
