На тёмных стенах той комнаты, что выходит в сновидения и где без устали трудится забвение любовных горестей, работу которого лишь изредка прерывает и разрушает полный отсветов минувшего кошмар и которое тотчас же снова берётся за дело, продолжают висеть даже после того, как мы проснулись, воспоминания о снах, но до того затенённые, что часто мы впервые замечаем их
белым днём, когда их случайно осветит луч близкой им мысли; иные уже, — безоблачно ясные, когда это были сны, — так изменились, что, не узнав их, мы спешим предать их земле, как очень скоро разложившихся мертвецов или как вещи, до такой степени попорченные, рассыпающиеся в руках, что самый искусный реставратор не сумел бы восстановить их, что-нибудь с ними сделать.
