Осыпалась тающая льдина, тонула в реке, и напрасно тянули руки люди: мощное течение не видело их, река не слышала их, она видела лишь солнце, по шляпку белым гвоздём вбитое в высокое весеннее небо, да слышала лишь птичье пенье по обоим берегам, да звон ручьев, да собачий, а может, волчий вой из светлой, туманной, в тёплом мареве, синей дали, из простора да воли.

Вдруг над нашими головами послышалось птичье пенье.

Не радовали его больше ни птичье пенье, ни журчанье лесных ручьёв...

Невообразимый треск заглушил птичье пенье.

Причастие завершилось, и торжественный девический хор заглушил птичье пенье.

Сквозь открытое окно, в комнату дул приятный, лёгкий ветерок, было слышно утреннее птичье пенье. Кровать Рами́ша, её младшего брата, была уже пуста.

А песнь души так схожа с птичьим пеньем!

Вот, выходят спозаранку, разделясь на дружины, словно с врагом готовятся столкнуться в бою; в чащах далматских рыщут, галльскую дебрь оцепляют, германскую топь бороздят, в пиренейские вертепы входят; Киприду лишают птичьего пенья, Фетиду — чешуистых стад, Фебу — её свирепой отрады; опустошают логовища, собачьему лаю ответствуют, блуждают во мраке, жизнь свою подвергают бесславной опасности, чтобы новым наслажденьем порадовать чужие уста, новым блюдом отяготить трапезу, новым грехом — душу.