Бой примолк, но ещё белое знамя раздувалось на куполе; несколько отчаянных защищали узкую лесенку в стене часовни, но мы видели, как один солдат пробился наверх, как он заколол последнего врага, сбросил его вниз и сорвал знамя.

А затем конец... последний враг истребится — смерть... Говорю вам тайну: не все мы умрём, но все изменимся вдруг в мгновение ока при последней трубе: ибо вострубит — и мёртвые воскреснут нетленными, а мы изменимся, ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие.

В голове крутилась одна и та же мысль, за что же они убивают, и откуда они берутся, враги самого лучшего и светлого будущего... Всё сильней росло и крепло желание чистить, вычистить страну набело до последнего врага.

Но во сне его ждал сюрприз: привиделся ему некто чёрный, с кроваво-красными глазами, да ещё и с луком, и клялся ему именем какой-то паучьей богини, что вступит с ним в союз и будет воевать до последнего врага их обоих, хоть бы и триста лет это делать придётся!

Ну не первый и не последний враг, решил он для себя и подмигнул графине, теперь уже не отводившей глаз и со странной смесью любопытства и предвкушения рассматривающей своего будущего мужа.

Если бы последний враг сам упал — и придраться бы не к чему было.

В прицел он увидел последнего врага с окровавленной рукой, который передвигал затвор оружия здоровой конечностью.

Об этом страшно думать, но в газетах я вижу, что люди, которые всем казались честными, оказались последними врагами.