Она сидела под насыпью, расстегнув гимнастёрку на груди, клочком ваты промокала, вытирала плечо, и он видел бесстыдно и страшно обнажённую, измазанную кровью её грудь, которую этой ночью на сеновале (впервые в жизни) целовал, трогал, робко ласкал пальцами её шелковистую кожу; видел вату, пузырёк со спиртом, выливаемым сейчас на комок, ваты, тот пузырёк, вынутый ею тогда из сумки на чердаке, чтобы смыть с себя пороховой запах боёв перед тем, как обоим испытать сладкую боль от первых прикосновений, от неумело слитых губ, ищущих любви, этого последнего успокоения, на колких ворохах сена, в лунном осеннем холоде окружённой немцами деревни.

Можно назвать это последним успокоением для своего «эго».

Видимо, там они находят себе последнее успокоение, когда взять его больше негде.

Впрочем, отец провёл всю жизнь в многомиллионном городе, и, должно быть, место последнего успокоения у него протеста не вызывало.

Впрочем, отец провёл всю жизнь в многомиллионном городе, и, должно быть, место последнего успокоения у него протеста не вызывало.

Последняя ласка — как последнее успокоение.

Так пусть оно станет местом её последнего успокоения.

Близкие и друзья артиста возили гроб с его телом из города в город, и везде церковные иерархи отказывали ему в месте последнего успокоения.