Итак, дурные виды физического понуждения и пресечения могут духовно повредить понуждаемому; но это не значит, что «злы» и «вредны» все виды понуждения.

Вызвать благую очевидность физическое понуждение само по себе, конечно, не может; но, например, изоляция разнузданного человека, заставляя его остановить внешнее изживание своих дурных склонностей и страстей, побуждает его сосредоточиться на своих внутренних состояниях, в которых его душа может и должна при благоприятных обстоятельствах перегореть и преобразиться: для многих людей лишение свободы внешнего буйства есть первое условие для приобретения внутренней свободы, т.

На самом же деле назначение физического понуждения и пресечения состоит как раз в обратном: не расшатать волю, а побудить её к усилию; не подавить волю, а вызвать её самодеятельность в верном направлении; не повредить или подавить очевидность, а пресечь наружное буйство слепоты, пролагая этим путь к открытию внутреннего ока и, может быть, к его прозрению.

Физическое понуждение и пресечение было бы противодуховно, если бы оно полагало конец или стремилось бы положить конец духовному самовоспитанию понуждаемого, расшатывая его волю, или повреждая его очевидность, или стремясь подавить совсем его очевидность и его волю.

Подобно этому зло отрицает любовь и любовное единение, стремится обессилить их, выродить и погасить; напротив, физическое понуждение и пресечение, в отличие от злого насилия, не отрицают любви и любовного единения, совсем не стремятся обессилить их, выродить и погасить: они апеллируют только не к любви, а к человеческой воле, или понуждая её к самопринуждению, или пресекая её внешние злые проявления.

Так, зло отрицает дух и очевидность, стремится обессилить их, разложить и прекратить; напротив, физическое понуждение и пресечение, в отличие от злого насилия, не отрицают духа и очевидности, не стремятся обессилить их, разложить и прекратить: они только апеллируют не к очевидности, а к человеческой воле, или понуждая её к самопринуждению, или пресекая ей возможность злых проявлений вовне.

Такое понуждение и пресечение может проистекать не из зла, может подвигать человека не ко злу, может иметь в виду не злую цель.

Оно есть проявление того, что заставляющий обращается в заставляемом не непосредственно к очевидности и любви, которые принципиально и по существу совсем не вынудимы, а к его воле, подвергая её через посредство тела понуждению или прямому внешнему ограничению.