Снова и снова пёс поднимал массивную голову, ощетинивая густую шерсть на загривке и торчком ставя короткие острые угли — как на голове волка, — и из его глотки вырывался низкий, дикий вой, разносившийся над рекой.

Дождю нравилось быть, он и был по этой причине, ощетинивая человеческие ручейки разномастными зонтиками — раздражительностью в переполненном автобусе.