Маленький золотой крестик с двумя образками и ладанкой на шёлковом шнуре выскочили и лежат поверх отворотов халата... Босые ноги протянулись по софе и свисли к полу вниз, одна туфля лежит рядом с ним, другая свалилась на пол.

Население, в общем, бедное; общественной жизни нет; торговля и промышленность на весьма низкой ступени; главное занятие жителей — выделка предметов религиозного культа: чёток, образков, крестиков, распятий и пр., большею частью из перламутра, масличного дерева и кипариса.

Я ограничилась тем, что купила освящённый образок и новаторски пристроила его на бегунок застежки-молнии, откуда как-то незаметно оторвался и потерялся штатный медный язычок.

Вместе с образком на шнурке я ношу и крест, сейчас серебряный, коренастый, по образцу древнерусских крестов, — при ходьбе овал и крест ударяются друг о друга, и радостно, серебристо звенят, перезваниваются, как язычки колокольчиков и колоколов из невидимых и неведомых миров, оглашая окрестности — мы идём, встречайте; обычно, когда я рано утром иду по коридору, просыпающиеся в комнате дети по этому звуку всегда узнают, что, вот, мол, папа проснулся, встал и идёт.

Кажется, пару раз я терял образок, но никогда окончательно.

Расставался я с образком всего несколько раз.

Серебряный образок, овал, словно яйцо в разрезе, старый и потёртый, с тонким ушком, которое очень скоро порвалось, словно нитка, таким оно было протёртым от соприкосновения со временем, шнурками и телами, о которых образок тёрся в продолжении более чем столетней своей жизни.

Что я сделал с этим поруганным образком, с этим мешочком и с землёй — не помню.