От хруста обломившейся под тяжестью снега ветки или треска падающей сосны всё у меня внутри сжималось от ужаса.

Жив он остался по очень простой причине: удар, очевидно, был так силён, что лезвие ножа обломилось о ребро и застряло в мышечной ткани 224 сердца.

И допрыгнул, вот только ветка, до которой дотянулся, обломилась.

Оставалось только предположить, что оно было уже изношено и при толчке бортовой или килевой качки обломилось.

А сейчас остаётся обломиться во весь немалый рост.

А потом я чуточку подрос, и ветка обломилась; я понял, что сгнил, так и не став яблоком.

Обнаружив, что какой-нибудь торопыга пытается проскочить на «красный», повернуть не с того ряда или проскочить перекрёсток с второстепенной дороги, «честный» подводит свой автомобиль под удар, с удовольствием вызывает автоинспектора и старательно заносит в протокол: «От сильного касательного удара произошёл разрыв крыла, высыпалась облицовка, потёк радиатор, растрескались шланги, оборвались подушки двигателя, лопнуло салонное зеркало, обломился замок багажника и свернуло набок лонжероны».

Гигантское дерево, рухнув, создало целый завал из обломившихся и оставшихся лежать на стволе толстых сучьев, между которыми и сновали расшалившиеся мишки.