На том поплавке, который был ближе к музыке, каждый вечер ужинала одна и та же компания случайных курортных знакомых: весёлый доктор, в белой панаме, с женой — молодой и бледной дамой; известный писатель, большой и басистый мужчина, с огромной швейцарской трубкой в зубах; больной чахоткой студент и тоненькая, большеглазая, как будто бы вся голубая девушка, которую днём постоянно видели с красками, примостившуюся где-нибудь у розовых камней, облизываемых белой пеной.

Одной рукой она крепко прижимала к себе горшок со сметаной, а во второй держала большую ложку и старательно облизывала её на ходу.

В очаге между помостами сухие и толстые ясеневые поленья горят почти без дыма; иногда вспыхивает, проснувшись, язык жёлтого пламени, торопливо облизывает головню и прячется опять.

Пламя танцует, нежно облизывая свою жертву.

Чтобы ответить мне, ему пришлось спешно жевать, искать, обо что вытереть жирные пальцы, облизывать губы.

Она перестала бросаться на стену, осторожно подошла к мёртвому котёнку и начала облизывать и ласкать его, как живого.

Издав сдавленный крик, совсем как человек, кошка, мяукая, стала облизывать его голову.

Раскалённый воздух облизывал обшивку, оплавлял металл и выдёргивал рваные лоскуты из зоны повреждения.