И вдруг чётко увидела картинку: залитую ярким солнечным светом базарную площадь с рядами лотков с фруктами и овощами, какие-то знакомые как будто бы лица женщин, их улыбки, даже услышала их голоса, предлагающие ягоды, свежее деревенское молоко, клубнику... И розовощёкую молодую женщину, сидящую на низкой скамейке перед большим деревянным ящиком, застеленным белой вышитой скатёркой, а на нём — ведёрко с творогом и баночки со сметаной.

Вдоль стен стояли длинные низкие скамейки, в одном из углов располагались шведская стенка и канат, на стене прямо перед ним был нарисован контур футбольных ворот с цифрами 9 в верхних углах и 6 — в нижних.

Я тоже заглянула под кровать и увидела странное сооружение — на низкой скамейке лежала объёмная книга, между страницами была пропущена толстая нитка, нижний конец её был опущен в стеклянную пол-литровую банку, рядом лежали крышка и ножницы.

Я сидел там на низкой скамейке, клал его голову к себе на колени и одной рукой почёсывал шёрстку между ушами, а другой протягивал ему кубик рафинада.

В садик они проникли через пролом в заборе, умостились на низкой скамейке в детской беседке.

По периметру спортивного зала пять, не то шесть терпеливых женщин сидели, ссутулившись, на низких скамейках.

Там, на низкой скамейке, уже кто-то сидел.

Он присел на низкую скамейку, поправил поленья в печи, потёр распухшее колено и загляделся на пляшущие язычки пламени.