Учеников он совсем не муштровал, не вмешивался в их работы, предоставлял им полную свободу, но на всякий вопрос откликался с неизменной внимательностью и добродушием.

Её муштровали с пяти лет.

Один становится исправным солдатом, другой, как ты его ни муштруй и не воспитывай, так и останется вечным недотёпой.

Но муштруй его, как простолюдина.

Он успевал командовать фрегатом, муштровать свою команду, оказывать положенное внимание дамам и ещё обучать мичманов-практикантов.

Им казалось, что весь мир — родители, друзья, окружающие — возлагают на них непомерную ответственность, а потом спрашивают за всё, муштруют, испытывают недовольство и нелюбовь.

Это — вопрос разрыва с проклятым прошлым «казармы», в которой отдельно от народа, против народа «натаскивали», дрессировали, муштровали особый слой граждан, с «прямыми назначениями» служить только военной профессии.

Напротив, она существует, она имеет реальность, она постоянно создаётся вокруг, на поверхности, внутри тела благодаря функционированию власти, воздействующей на наказываемых — вообще на всех, кого контролируют, воспитывают, муштруют и исправляют, на душевнобольных, на детей в школе и дома, на заключённых в колониях, на тех, кто пришпилен к производственной машине и подвергается контролю на протяжении всей остальной жизни.