Даже московский литературно-художественный кружок, которому теперь уже не было большой нужды заниматься политикой, выносил и «представлял» буквально те же резолюции о двоевластии и победе.

Особенно сильны были его связи с московским кружком.

Старые члены его московского кружка научились подпольной конспирации, а младшие, как он выражался, набивали руку, натирали нюх и точили когти на скандальных политических акциях.

Говорят, здесь, в клубе, происходили тайные заседания первого московского кружка масонов.

Он написал очень хорошую книгу о московском кружке, где замечательно передана атмосфера тех лет.

Поток пожертвований в этот период заметно возрос, причём присылали деньги не только военные моряки, но и гражданские лица: например, Ревельский судостроительный завод выделил сумму в 174 рубля, а от московского кружка обновления флота прислали 50 рублей.

Но всё дело ограничилось одним голословным утверждением; аскетическая философия осталась в своём старом виде в кельях афонских и оптинских монахов и не превратилась в основу нового славяно-русского просвещения, о котором мечтала одна половина расколовшегося московского кружка.

В московском кружке поэтов, объединившихся вокруг журнала «Весы», процветал довольно невинный эстетизм, и этим всё дело ограничивалось.