Старичок был весь чистота и благообразие: на лице его и следа нет ни жёлтых пятен, ни морщин, обыкновенно портящих лица карликов: у него была очень пропорциональная фигура, круглая как шар головка, покрытая совершенно белыми, коротко остриженными волосами, и небольшие коричневые медвежьи глазки.

Слушая, он надувал багровые щёки, прищуривал медвежьи глазки, а когда говорил, его бородища волнисто изгибалась на батисте рубашки, точно огромный язык, готовый всё слизать.

Ей после ресторана и «Медвежьих глазок» не хотелось вообще ничего, но она подумала, что по протоколу подобных встреч, пожалуй, полагается выпить чашечку кофе.

Затем ели страшненькие «Медвежьи глазки», которые оказались сливочным суфле с вишенкой в центре, в апельсиновой засахаренной корочке, и запивали их сладким, как зарождающиеся чувства, кофе.

Он даже не глядел на меня, его маленькие медвежьи глазки сомкнулись на чём-то у меня над головой, выше по улице, и выражение его лица перепугало меня до смерти.

В медвежьих глазках — ни малейших признаков гнева.

Его маленькие медвежьи глазки стали наливаться кровью, а собутыльники вскочили, но он жестом велел им сесть обратно.

Передо мной стоял, что называется, человек-гора. Неподвижные и ничего не выражающие маленькие медвежьи глазки с лёгким прищуром уставились на меня.