Её реснички заиндевели, курносый носик уже не мог раздувать малёхонькие ноздри, а осоловелые глазки еле пилькали, и с надеждой смотрели вверх, на летящий с неба снег, такой белый, пушистый и порхающий в воздухе.

Окошко было такое малёхонькое, что вторая нога прохожего мелькнуть просто не успевала, а оттого казалось, будто все одесситы вдруг взяли дурную привычку ходить на одной ноге.