Переходя из города в город, из страны в страну, собирая в них местные сказания о прошлом и запасаясь сведениями о разного рода достопримечательностях в настоящем, логографы распределяли добытый материал прежде всего в топографическом порядке, а затем приуроченные к различным географическим пунктам легенды излагали по генеалогиям.

Таков и был ход эллинской историографии на самом деле, — и заслуги логографов в этом направлении были чрезвычайно важны.

Заслуги логографов не ограничивались и этим: у некоторых из них мы находим первые опыты критики.

С другой стороны, логографы, как замечено уже выше, имели дело не только с мифическим прошлым, для точного ознакомления с которым они располагали крайне скудными средствами; не один из логографов обращался и к чисто историческим и современным событиям.

Но логографы на этом не остановились.

Потом, только благодаря логографам сохранились для позднейшей древности и для нас многие варианты мифов более первобытной формации, нежели гомеровские или гесиодовские повествования о тех же или иных событиях и лицах.

Логографы обратили первостепенное внимание на местные сказания, которые при всей недостоверности отдельных фактов и подробностей, в них сообщаемых, содержали важные указания на исторические отношения далёкого прошлого: на движение племён, на взаимные их отношения, на судьбы различных местностей, памятников и т.

Если бы логографы остановились на этой ступени историографии, то и тогда деятельность их представляла бы значительный шаг вперёд сравнительно с «историческими поэтами».