Яркая картинка, точно взрыв, вспыхнула в моём мозгу: король с багрово-землистым лицом в распахнутой шёлковой рубахе, его искусанные до крови губы складываются в хищную ухмылку.

Слова сорвались с покрытых запёкшейся кровью губ, заставив изумлённого беса яростно взреветь, а уже бросившегося в атаку малефикара — опустить оружие и отскочить назад.

Однажды она сидела на полу, подпирая спиной ящички кухонного шкафа для специй и полотенец, уронив руки, позволяя слезам беспрепятственно катиться по опухающим щекам, чтобы в момент, когда муж заглянет на кухню, повернуть к нему расплывшееся лицо с изъеденными в кровь губами, молча и жалобно заглянуть в глаза.

Именно от неё, от червоточины они собирались сберечь хрупкую красоту, до боли, до искусанных в кровь губ, с детским максимализмом не принимая иного порядка вещей.

Взмокшая, дрожащая, с мокрыми от слёз щеками, искусанными до крови губами, и взвыла от отчаяния.

До боли, до стона, до закушенных в кровь губ знакомого взгляда знакомых глаз.

Пират только усмехнулся разбитыми в кровь губами.

Глаза цвета молодой листвы, золотые волосы — длинные, вьющиеся; нежная кожа, с лёгким румянцем на скулах, чёткий рисунок испачканных моей кровью губ.