На другом краю аэродрома ровными рядами были установлены армейские палатки с туго натянутыми боками, где размещался спортивный люд, судьи, руководители соревнований.

Сборку начали в повышенном темпе, при отсутствии трактора и системы козлов на краю аэродрома выкопали несколько больших ям с откосами, куда укладывали секции самолётов, соединяя их болтами. 18 июня обстановка частично прояснилась.

Мелькнули строения у края аэродрома, плиты взлётной полосы слились в единую сероватую ленту, а несколькими мгновениями спустя лёгкая вибрация, сопровождавшая движение по земле прекратилась — машина плавно поднялась в воздух, к грязному облачному небу.

Взвод все эти две недели жил не в большой палатке, как все прочие, а в небольшом глинобитном доме, за невысоким полутораметровым дувалом, на самом краю аэродрома.

Мёртвых мы закопали на краю аэродрома, а вечером оставшиеся около 80 человек курсантов, техников и офицеров двинулись в путь к своим казармам, находившимся от аэродрома приблизительно в 60 км.

Механики с автоматами и противогазами, которые им сильно мешают работать, расчехляют самолёты, снимают заглушки с воздухозаборников и сопел, лётчики садятся в кабины, включают радио и ждут, когда произойдёт «атомный взрыв» — на краю аэродрома подрывают двухсотлитровую бочку с бензином.

Вон там, ближе к краю аэродрома, резко накренившись, вонзается в землю чей-то моноплан.

Не всем и не сразу удаётся найти его, и, с лёгким свистом рассекая воздух лезвием крыла, планеры, повинуясь ветру, уходят на посадку где-то на краю аэродрома.