— Ты не узнаёшь меня, старый кенарь?!

Кенарь оглушительно заливался в своей клетке.

Между тюлевыми занавесками, подхваченными синими бантами, висела клетка с породистым голосистым кенарем, который погожими днями, купаясь в солнечном свете и фарфоровом корытце, распевал пронзительно и самозабвенно.

Глядела-глядела, да как схватит клетку-то эту, да об пол ка-ак шваркнет: от кенаря с кенаркой только мокро осталось.

О себе, о родных, о собачках и кошках, о кенаре сына или о морской свинке маленькой дочки.