Он бился в истерике, колотился о каменные стены монастыря, кричал что было мочи, молотил больной изуродованной рукой (которая и спустя полгода ещё иногда побаливала, боль неотступно пульсировала где-то внутри) о грубые острые углы деревянных столов, бился затылком, локтями, щеками — самыми болезненными, самыми нежными частями тела — о край парты.

Адская, нереальная, запредельная боль пронзила мою изуродованную руку.

Но удержался, с каким-то тупым удивлением глядя, как падает на землю моя изуродованная рука, отделённая от тела... Надо же, я всё-таки сделал это.

Тот перестал трогать изуродованную руку, всхлипнул и вдруг попытался встать.

Прощалась, положив ладонь изуродованной руки ему на голову.

Осторожно приподнявшись, я огляделась по сторонам, стряхнула с себя остатки верёвок, сползла с каменных обломков и с ужасом посмотрела на изуродованные руки.

— У него не только изуродована рука, — у него на теле чудовищный шрам наискосок через грудь.

За барной стойкой мужчины с изуродованной рукой не наблюдалось.