Кто чем жил-мастерил, тот тем ему и служил: лисица хитростью, заяц прыткостью, орел крылом, и ворон клёвом и разумом.

То есть: мораль гласит, что «лесть гнусна, вредна», а читатель восхищён остроумием лисицы, по заслугам наказавшей глупую ворону.

До него долетали голоса, которых он не слышал ещё ни разу: острые тявканья лисиц, неземные, насмешливые гудения северной выпи где-то на озере в полумиле от него, жалобное мяуканье рыси, доносившееся откуда-то издалека за целые мили расстояния; низкое, протяжное карканье ночных воронов, летавших между ним и звёздами на небе.

Запустели эти овраги, как отменённые эшафоты, и разгуливают по ним теперь волки и лисицы; вороны и коршуны молчаливо сидят над ними, ожидая появления быстроногого зайца.

До зайцев охотники — и люди, и собаки, и волки, и лисицы, и вороны, и орлы.

У меня сразу же сложилось впечатление, что эта ворона, как лисица гипнотизировала котика с жутко нехорошей целью, — чтобы, усыпив его бдительность, «позавтракать, а может пообедать».

Этот гусь большой хитрец. В начале кладки он закапывает яйца в землю. Не найдут гнездо ворон и лисица.

Мы снимаем басню «Ворона и лисица», поэтому... Юр!