Теперь нельзя было ничего поделать, так как сама великая старица должна была невольно подчиниться и опустить прежде гордо поднятую голову перед властью, попавшею в крепкие мужские руки.

Великая старица медленно, важно вошла в опочивальню царевны; царевна, как и прежде, лежала с закрытыми глазами, тяжело дыша, окружённая боярынями, которые при входе монахини почтительно расступились и очистили дорогу к царевне.

Царь опечалился; в комнату вошла великая старица; царь бросился к ней навстречу.

Это-то невольное молчание, вынужденное бессилие волновало и бесило великую старицу.