И светский, и инквизиционный суд преследуют преступления ведовства, и никто из них не может претендовать на монополию в этой области.

И светское законодательство покорно вписало в свои параграфы смертную казнь для колдовства и ведовства, являющихся исключительным преступлением и имеющих специфический характер.

Следуя ему, законодательство отдельных стран, уничтоживших инквизицию, сурово карало всякое проявление ведовства и колдовства, считая их исключительным видом преступления (crimen exceptum) и применяя к колдунам методы инквизиционного судопроизводства.

Для авторов «Молота ведьм» вопрос о том, насколько данный конкретный случай ведовства «явно пахнет ересью», совершенно отпадает, так как и без того он заслуживает смертной казни; ведь в ведовстве всегда налицо элемент малефиция, причём в той форме, которая неизбежно влечёт за собою смерть.

Авторы «Молота ведьм» подчёркивают, что в ведовстве есть элемент вредительства, малефиция, а потому ведьмы подлежат преследованию не со стороны одних лишь инквизиторов: ведьмы не только еретички и грешницы, но они и преступницы и зловредительницы!

Несмотря на тягостную форму «Молота ведьм», в нём можно, однако, найти некоторые новые положения, притом такие, которые дали иное направление борьбе духовных и светских судов с ведовством.

Так, ведовство далеко перешагнуло через залы судебных процессов и вызвало уличную ведовскую профессию, кадры которой вербовались из злостных мошенников и обманутых обманщиков.

Иногда ведовское доносительство являлось последним средством лишить человека его имущества: когда иной способ законного грабежа оказывался невозможным, выдвигалось обвинение в ведовстве.