Арзамас в октябре 2009 года
В кинотеатр «Искра» приехали на гастроли шубы российских фабрик. Ловкие молодые люди лихо гоняли шубы по кронштейнам, демонстрируя нужные экземпляры. Их тугие животы поддерживались сумками-ремнями, набитыми деньгами. Одевали лейтенанта милиции, молодую женщину с зажившими после подросткового возраста угрями, – подавали то одну шубу, то другую, а та поворачивала своё стройное лёгкое тело перед зеркалом и перед подругой. Звучали «Белые розы» и «На земле мы все не вечные», началась «Бодрячком, пацанчики», но вовремя и предупредительно поставили следующую песню.
Две девочки-младшеклассницы с портфелями за плечами, в ярких куртках и ярких шерстяных шапках, обменивались или хвастались друг перед другом альбомами с наклейками. У одной девочки наклейки, полусвёрнутые, были наклеены на губах, на щеках и на подбородке. А с портфелем мальчик заметил на завалинке уже нежилого деревянного дома на улице Кирова зелёно-полосатого котёнка – поднял его, опустил, погладил, поманил за собой, и котёнок двигался так, словно сам не знал, идёт он за мальчиком или не идёт.
На перроне, в переулке с остатками водонапорной башни, стояли автозак и десяток людей в бело-серо-голубоватой камуфляжной форме, вооружённых автоматами и собаками. В вагоне на нижнем, одиннадцатом месте, спал на животе грузный мужчина, одетый в майку и семейные трусы; между его сжатых ног лежало обтянутое поблескивающей и гладкой мошонкой большое яйцо.