– 6 -
Кит, Брайан и Анита: конец эпохи
(1967)
Февральским днем 1967 года я шел по Елисейским Полям и вдруг заметил, что кто-то привлек внимание всех гуляющих. Проследив за их взглядами, я заметил нечто яркое, явно выбивавшееся из серости пасмурного дня. Двинувшись в том направлении, я начал различать три кричащих силуэта, идущих мне навстречу. Лица разглядеть было еще невозможно, но, учитывая экзотические наряды, тут явно попахивало рок-звездой…
В то время банковских клерков было не отличить от других людей, а среднестатистический француз и вовсе смешивался с толпой по щелчку пальцев: у него в ушах еще не висели сережки, а голову не покрывала шляпа, как у Греты Гарбо. Такая, как, например, у Брайана. Его я узнал первым по золотистым патлам, а компанию ему составляли Кит и Анита. Я не видел их уже сто лет и в первую очередь сделал следующий вывод: все барьеры, касавшиеся одежды, официально рухнули. В Париж будто приехал цирк «Пиндер». Эта троица надела на себя шелковые платки, меха афганского каракуля, бархат, боа, перья, шляпы, начищенные до блеска ботинки, перстни, колье… На их телах нашлось место всем возможным безделушкам, и одного взгляда на все это буйство было достаточно, чтобы улететь в настоящий наркотический «трип». Последние остатки того, что можно было назвать нормальным, испарились. Все, что было на них надето, удивляло и обескураживало. Но самым поразительным было то, что они умудрялись выглядеть красиво, как и подобает людям с отменным вкусом. Согласитесь, нужно быть с рождения чертовски элегантным, чтобы, налепив на себя цветы, перья и бежевую фетровую шляпу, не выглядеть бомжом. Я бы никогда не рискнул… Но на этих трех бандитах подобное облачение смотрелось великолепно.
Они объяснили мне, что направляются в Марокко. Добравшись до Парижа на самолете, остаток пути они собирались проделать на машине и сейчас шли за «Голубой Линой» – «Бентли» Кита, прозванной так в честь Лины Хорн. Отправление было намечено на следующий день.
Мик, Кит и кислая мина Брайана, несмотря на его красивый магнитофон. Марокко, 1967 г.
© Сесил Битон
Главной целью поездки было уехать подальше от Англии, где в последнее время группе начали доставлять некоторые хлопоты. Дней за десять до нашей встречи в загородный дом Кита неожиданно нагрянул наряд полиции и, ясное дело, нашел в чем упрекнуть музыканта. Ничего особенного, честно говоря. Тяжелые наркотики тогда не были в почете у группы. В доме нашли только немного травки, а Киту предъявили обвинения в разрешении другим людям курить ее в его доме.
Мик, присутствовавший при обыске, был привлечен к ответственности за хранение амфетамина, которое он, между прочим, абсолютно легально приобрел в Италии. Судебное слушание было назначено на июнь, и английская пресса высасывала из ситуации все, что могла. От этого неусыпного внимания со стороны СМИ группа и надеялась скрыться.
В целом вся эта история не стоила выеденного яйца и никоим образом не повлияла на позитивный настрой группы. В январе они выпустили новый альбом «Between The Buttons», имевший отличные продажи. Сингл «Ruby Tuesday» поднялся на первую строчку американских чартов. Дела шли отлично, и какие-то три косяка да пара таблеток никак не угрожали росту их популярности.
Раз уж мы встретились, я хотел быть чем-нибудь полезным. Они же страстно желали потратить все деньги, которые лились на них рекой, и решили купить в путешествие навороченные фотоаппараты. Я отвел их в магазин «Фото-Холл» на углу Елисейских Полей и улицы Пьер-Шарон, и они осуществили свое желание. Возможно, за эти пару минут мы сделали магазину недельный оборот, так как народ купил себе разные фотоаппараты, а Брайан еще и с первого взгляда влюбился в последнюю модель кассетных магнитофонов «Филипс». Я хорошо в них разбирался, так как в последние месяцы как раз проходил стажировку в этой компании. Что же до Брайана, то практически на всех фотографиях из Марокко он будет держать в руке магнитофон.
После дневного шопинга я проводил их в отель «Прэнс де Галль», где они остановились на ночь. Мы выпивали в отеле, когда Брайан вдруг вышел на несколько минут, все так же держа в руке свой магнитофон. Вернувшись, он еле мог говорить от смеха. С большим трудом он все же сумел объяснить, что обновил свою игрушку и хочет поделиться с нами первым записанным на нее произведением. Брайан включил кассету, и оказалось, что этот клоун увековечил на ней звуки своего похода в туалет… Вне всякого сомнения, не самая гениальная мелодия, когда-либо придуманная Брайаном, но, надо признать, мы с Китом и Анитой смеялись, как дети малые. Брайан тоже никак не мог оправиться от своей шутехи и уже практически рыдал. Оказывается, даже самые великие модники поп-сцены, сколько бы они ни строили из себя утонченных личностей в кружевах и шелке, бывают наделены вполне туалетным чувством юмора!
Когда я прощался с ними, настроение у всех было прекрасное, и ничто не предвещало тех судьбоносных событий, которые произошли в следующие несколько дней.
Через некоторое время после отъезда из Парижа на «Бентли» Брайану стало плохо. Группа заехала в больницу Тулузы, где Брайану диагностировали раннюю стадию пневмонии и рекомендовали на несколько дней остаться под наблюдением врачей. Исполненный благородства, Брайан сказал остальным продолжать путешествие без него, а сам собирался присоединиться к общей группе через пару дней, как только выздоровеет. Благими намерениями, как нам известно…
Оставшись наедине на заднем сиденье «Бентли», Кит и Анита сильно сблизились. Настолько сильно, что водителю Тому Кейлоку стоило большого труда концентрироваться на дороге, пока они предавались плотским утехам. Их идиллия продолжилась в Марбелье, в то время как Брайан из последних сил слал телеграммы в пустоту.
Осознавая неудобство складывающейся ситуации, Кит и Анита решили поумерить свой пыл. Анита вернулась к Брайану в Тулузу, где ему наконец-то было позволено покинуть палату, и вместе они полетели в Марракеш к Киту, Мику и прочим друзьям, где и был разыгран финальный акт драмы.
В мареве курящейся травы и мимолетных кислотных озарениях Брайан начал что-то подозревать. Возможно, из страха потерять свою спутницу он сделал ей странное предложение, думая, что это помешает ей его бросить. Брайан привез из города несколько проституток-берберок и, отведя их в спальню, предложил Аните поразвлечься. Не оценив усилий, Анита прогнала его, за что крайне обиженный Брайан устроил ей серьезную взбучку, считая, что это послужит ей уроком.
На следующий день Анита вышла к бассейну в солнечных очках, которые, впрочем, оказались недостаточно большими, чтобы скрыть ее синяки. Возможно, в этот момент Кит и принял решение, повлекшее за собой необратимые последствия.
После столь неспокойной ночи Брайану хотелось успокоиться, и во второй половине дня он уехал слушать местных флейтистов из Джаджуки – поселка в горах Риф. Любознательность Брайана также сыграла с ним злую шутку, потому что его отсутствием Кит воспользовался для того, чтобы привести в действие задуманный план: как только Брайан уехал, он посадил Аниту в «Бентли», и вместе с Томом Кейлоком за рулем парочка смылась из Марокко. Сам Кит с Марианной Фейтфулл вернулись в Англию несколькими днями ранее.
Так что по возвращении бедняга Брайан оказался в полном одиночестве. В приступе паники он обзвонил чуть ли не весь белый свет, но никто ему не отвечал. В конце концов Брайан нашел поддержку у друга из Парижа, к которому и отправился.
Все попытки вернуть Аниту неизбежно проваливались. Под маской рубахи-парня всегда прятался Брайан уязвимый, которому так и не удалось оправиться от такого потрясения. Эта потеря и предательство Кита стали началом конца для него, а значит, и для первой эпохи группы The Rolling Stones в истории музыки.
И все же в апреле, когда мы вновь встретились в «Олимпии», группа была в полном составе. Я к тому времени уже работал не в «Декка», а в «Филипс» и потому не имел никаких обязательств, но все еще обладал допуском за кулисы и мог наблюдать за концертами с края сцены.
Если говорить о костюмах, то карнавал продолжался. Передо мной предстали пять психоделических картинок в золотой парче, различных узорах и кружевах. Брайан превзошел самого себя, надев по случаю концерта длинный плащ из мягкого войлока поверх костюма. К сожалению, тем вечером плаща было недостаточно, чтобы сделать его суперменом… Конечно, его игра на флейте в «Ruby Tuesday» и на дульцимере в «Lady Jane» были великолепны, но казалось, что мыслями Брайан находился в совсем другом месте. Он не производил впечатления потерянного человека, но был далек от того, чтобы излучать присущие ему магнетизм и уверенность в себе. Произошедшее в Марокко надломило его, и это было только начало… Вся группа выглядела менее свежо и жизнерадостно, чем в предыдущие свои приезды, и хотя Мик был в полном порядке и старался изо всех сил, его одного было недостаточно, чтобы компенсировать подавленность группы.
Как ни парадоксально, это был первый концерт The Rolling Stones, сетлист которого состоял исключительно из ими написанных композиций. У группы наконец-то накопилось достаточно материала, чтобы позволить себе обходиться без каверов, а к и без того длинному списку хитов, под которыми значились имена Мика и Кита, добавились новые: «Let’s Spend The Night Together», «Ruby Tuesday» и «Yesterday’s Papers». Однако вера в их композиторские качества почему-то не ощущалась во время исполнения песен. Что-то во вселенной The Rolling Stones было не так…
Позже тем же вечером в баре «Жорж V» Брайан честно рассказал мне о своих проблемах: «You know, Dominic, when I make a mistake, I start worrying in my mind and it gets worse…»[14] Мне было грустно видеть, как столь великолепный музыкант теряет почву под ногами. В музыкальном плане он был значительно талантливее любого другого участника группы, но самолюбие сыграло с ним злую шутку. Более того, для меня было очевидно, что Брайан пытался спрятаться от своих проблем в раю искусственных наслаждений, и по нему нельзя было сказать, что он хорошо выглядел. Он был бледен и казался изможденным. Несмотря на то, что в глазах поклонников они с Миком все еще были двумя звездами этой группы, я видел перед собой разбитого человека. Разрыв с Анитой сломал его, а ухудшение отношений с Китом отодвинуло на второй план внутри группы. И это еще английское правосудие до него не добралось. В тот момент оно было занято разбирательствами с Миком и Китом, но очень скоро настанет и черед Брайана, и это станет для него последним ударом.
Выходя из его комнаты, я и подумать не мог, что вижу старину Брайана в последний раз. Так же как и Мик с Китом не думали, что их дело в суде может принять серьезный оборот. Но волею судьбы 1967 год для The Rolling Stones оказался годом неудач. Вопреки ожиданиям их осудили на три месяца и год лишения свободы соответственно. Приговор казался формальностью в сравнении с тяжестью их проступков, однако в европейской прессе только о нем и говорили.
В день вызова в суд Мика и Кита английская полиция устроила обыск и у Брайана. Учитывая его образ жизни в тот период, у полицейских в руках оказался богатейший выбор вещественных доказательств, хотя служители порядка, еще не имевшие большого опыта в подобных делах, взяли лишь остатки кокаина и марихуаны, чего, впрочем, было более чем достаточно, чтобы отвести Брайана в участок и предъявить ему обвинения. Как раз вовремя, чтобы широкая общественность окончательно убедилась в том, что The Rolling Stones – всего лишь кучка наркоманов, что было не так уж далеко от правды, откровенно говоря… Однако это не оправдывало жестокости действий полиции, отчаянно желавшей навредить группе, чьи шалости, по-видимому, задели британский истеблишмент чуть сильнее дозволенного.
В итоге и Мик с Китом, и Брайан подали апелляцию и провели за решеткой гораздо менее солидный срок. Но никто не мог подумать, что это был лишь предупредительный выстрел со стороны властей, и долгая история взаимоотношений The Rolling Stones с правосудием только начиналась.
Несмотря на пережитые события, любовь группы к потреблению запрещенных веществ ничуть не угасла, что явно демонстрирует недостаточную жестокость мер пресечения того времени. Для Брайана, который всегда все интерпретировал по-своему, разбирательства, наоборот, послужили сигналом к окончательному упадку. От вершины неизлечимых патологий его отделяли лишь несколько ступеней, и именно таких событий он и ждал, чтобы их преодолеть. Его фотографии конца весны, где Брайан еще излучал жизнелюбие, стали последними. В особенности те, на которых он был запечатлен во время посещения фестиваля в Монтеррее и представлял публике Джими Хендрикса. Брайан догорал, как свеча, его красота вскоре утонула в излишествах и бессонных ночах, и все шляпы и плащи этого мира были не способны вернуть ему былой лоск.
Как ни парадоксально, но именно в этот период крушения личности Брайан подарил миру одно из своих величайших музыкальных произведений. Мик и Кит написали в знак благодарности фанатам композицию «We Love You», начинавшуюся со звуков захлопывающейся тюремной двери, за которыми следовала прекрасная длинная импровизация Брайана на меллотроне. Этот инструмент, считающийся предком синтезатора, был известен невероятной сложностью в обращении. Каждая клавиша соответствовала звуку, предварительно записанному на пленку, из-за чего момент воспроизведения звука расходился с фактическим нажатием на клавишу. Именно в том и заключалась основная сложность, что необходимо было точнейшим образом рассчитать нужный момент и компенсировать эту разницу.
Что же до самого Брайана Джонса, в тот мрачный период своей жизни он не производил впечатления человека, способного хотя бы шнурки завязать без посторонней помощи. Учитывая его состояние, то, что Брайан исполнил в этой песне, было настоящим чудом. Это был классический случай композиции, которая без его вклада потеряла бы всякий интерес. Поэтому можно в очередной раз восхититься талантом Брайана. Или оплакивать столь бессмысленную его растрату…
В дни выхода сингла я наткнулся на Мика и Марианну у Кастеля, и мы разговорились о новой пластинке. В записи бэк-вокала участвовали Джон Леннон и Пол Маккартни. Марианна удивила меня словами о том, что Пола отлично слышно на припеве: сколько я ни слушал «We Love You», голос Пола различить не мог. Больше всего мое внимание привлекала эта потрясающая партия на меллотроне. Восхитительное творение чудного парня, подобных которому мы не услышим еще очень долго.