– 3 -
Они возвращаются
(1965)
Поскольку в первый раз я успешно справился с ролью гида поп-звезд, по возвращении The Rolling Stones во Францию лейбл «Декка» вновь обратился ко мне. С предыдущего их визита прошло уже полгода, и за это время феномен «роллингов» стал в разы популярнее. Им еще не удалось безраздельно завладеть американским рынком, но второе турне в Новый Свет стало большим успехом. Что же до их родной Англии, то там The Rolling Stones и вовсе считались единственной группой, способной конкурировать с The Beatles. Хотя бы потому, что песня «The Last Time» была уже третьей подряд композицией «роллингов», возглавлявшей все хит-парады.
Новый статус группы, без сомнения, обусловил гнев Мика в аэропорту Парижа. «Where is Marcel Stellman? Why isn’t Marcel here?»[5] Марсель Стеллман был директором «Декка Интернэшнл» в Лондоне. Он принимал все решения, касавшиеся группы, и парни были удивлены его отсутствию, так они за последние месяцы привыкли к тому, что их холят и лелеют. И в такие важные моменты, как эта поездка в Париж, они ожидали, что сия влиятельная личность будет ожидать их на месте.
Однако им пришлось довольствоваться мной! И надо сказать, что хоть я еще не был важной шишкой, парни не жаловались. С прошлого раза у них остались обо мне приятные воспоминания, и наша новая встреча была очень теплой. Мик быстро убедился, что все под контролем, и перестал требовать Марселя Стеллмана. The Rolling Stones мне доверяли, и это, бесспорно, была моя первая профессиональная победа.
Уже на трапе самолета The Rolling Stones преподнесли нам большой сюрприз: они прилетели со своими спутницами. Мика сопровождала Крисси Шримптон, сестра Джин Шримптон по прозвищу Креветка[6], одной из самых видных моделей 60-х. Мик и Крисси начали встречаться еще в студенческие годы, когда Мик не был знаменитостью. Пришедшая к нему слава и статус секс-символа никак не повлияли на его верность этому союзу. Впрочем, верность – это сильно сказано: Мик так часто ходил налево, что голова могла закружиться. Но Крисси была его, скажем, официальной спутницей, а это самое завидное положение из всех возможных.
Что касается Кита, то он вплотную занялся изучением противоположного пола только после обретения славы. Если честно, Кит, покрытый прыщами до самых своих оттопыренных ушей, не пользовался популярностью у женщин до того, как стал музыкантом модной группы. Но, обретя известность, он также увлекся топ-моделью, очень красивой брюнеткой с фамилией, предначертанной ему самой судьбой, – Линдой Кит.
Билл и Чарли, придерживавшиеся более традиционных взглядов на жизнь, прилетели с женами. С Биллом также был и его сын Стивен. Бас-гитарист The Rolling Stones женился за много лет до прихода в группу, ведь он был на несколько лет старше остальных членов коллектива и до начала музыкальной карьеры вел обычную жизнь. При этом его жена, Диана, не была моделью. Что касается супружеской неверности, то бедной Диане пришлось столкнуться со всем штатом Техас. Неуемная страсть Билла к любому существу женского пола с двумя грудями ни для кого не была секретом, в том числе и для нее. В то время развестись было не так просто, как сегодня, так что Диане оставалось лишь свыкнуться с таким положением дел.
Из всей компании Чарли был, пожалуй, единственным, кто мог похвастаться по-настоящему крепкими отношениями. Они также будут и единственными долгосрочными отношениями. Чарли тайно женился на Ширли за год до приезда в Париж, скрыв это событие даже от других участников группы. Поп-звездам очень важно казаться доступными для публики, ведь фантазии фанаток тоже повышают продажи пластинок. Опасаясь того, что, вступая в брак, он рискует разрушить имидж группы, Чарли все держал в секрете. И хотя о свадьбе все равно очень быстро стало известно, на популярности группы это никак не сказалось. Да, Чарли был вполне привлекательным парнем, однако он не обладал тем сексуальным магнетизмом, который излучали Мик и Брайан. В большинстве своем девчачий визг на концертах предназначался не Чарли, да и в принципе редко такое случается, чтобы барабанщик находился в центре всеобщего внимания. Такое положение его абсолютно устраивало и позволяло ему отныне появляться на публике в компании супруги.
Единственным, кто приехал один, был Брайан. Он переживал не самый удачный период в своих любовных похождениях, так как на днях узнал о рождении своего пятого внебрачного ребенка. Возможно, в этом и крылась причина его нежелания разгуливать по Парижу под ручку с очередной красоткой, но это, конечно же, не помешало ему отдать должное похотливости одной из французских поклонниц. Зузу наверняка уже бродила где-то поблизости…
Несмотря на недавние успехи, The Rolling Stones все же еще не перешли в другую весовую категорию. Они снова поселились в гостинице «Де Пари», оставив самые роскошные отели на будущее. На пути из аэропорта мы заскочили туда оставить багаж. На большее времени не было, так как вечером группа играла концерт в «Олимпии» и надо было отправляться на репетицию.
У входа в гостиницу дежурила пара полицейских, и я попросил их доставить нас на улицу Комартен в привычной уже «салатнице». На этот раз о пешей прогулке до зала не могло быть и речи. С ростом популярности группы увеличивалось и количество ее поклонников, и вот уже несколько сотен страждущих фанатов нетерпеливо переминались с ноги на ногу у служебного входа. Показываться на глаза этим хищникам означало в лучшем случае уйти в лохмотьях. У музыкантов уже было несколько неудачных опытов подобного рода, после чего они стали очень осторожными. Брайан, например, все время боялся, что люди будут трогать его золотистые волосы. Он был просто одержим своими локонами с челкой и ежедневно мыл их, о чем в те времена довольно беспечного отношения к личной гигиене мало кто вообще вспоминал. За эту чудаковатую манию Брайана в группе называли не иначе как Мистер Шампунь.
Подогнали тюрьму на колесах, чтобы в целости и сохранности доставить шевелюру Брайана, и мы беспрепятственно добрались до цели. Жандармам оставалось лишь помочь музыкантам преодолеть несколько метров от фургона до входа.
The Rolling Stones, как всегда, профессионально и оперативно разобрались с саундчеком. Группа постоянно ездила в турне, и подобные мероприятия не вызывали у них проблем. Мы были уже готовы возвращаться, как вдруг обнаружили неприятный сюрприз: «салатница» и ее содержимое смылись. Либо полицейские решили, что мы ушли надолго, и собирались вернуться позже, либо им просто надоело ждать. В любом случае мы оказались заблокированными в зале человеческим морем, волновавшимся по другую сторону двери.
Никто не горел желанием торчать в пустом помещении несколько часов, гадая, помнят ли о нас еще полицейские, а потому надо было искать выход из ситуации. Видя только один вариант – мою «Симку 1000», припаркованную напротив служебного входа «Олимпии», я сказал парням, что остановлю машину на улице перед дверью, ведущей за кулисы, а им надо будет всего лишь прорваться через толпу фанатов и запрыгнуть в машину, после чего мы умчимся оттуда так быстро, как это будет возможно.
Предмет моей гордости – моя «Симка 100 Абарт», послужившая лимузином для таких артистов, как Чак Берри, Томк Берри, Том Джоунс, The Rolling Stones и других.
© Архивы Доминика Ламблена
Группа одобрила план, и он был мгновенно приведен в действие. Как только я остановился на улице, музыканты выбежали из здания и сели в машину. Я занимал самую удобную позицию – водителя. А вот пятерым парням пришлось потесниться, чтобы втиснуться в салон «Симки». Теоретически она не рассчитана на шестерых пассажиров, но это был вопрос жизни и смерти! Я дал по газам, а толпа бросилась за нами вдогонку, хотя, конечно, не могла состязаться в скорости с машиной, особенно с наддувом. Нам предстояло проехать всего несколько сотен метров, но это была самая напряженная поездка в моей карьере молодого водителя. Что касается «роллингов», то их такие до боли знакомые приключения скорее забавляли. В Англии подобные случаи уже стали для них обычным делом, раз за разом вынуждая избегать проблем в последнюю секунду. Так что требовалось нечто гораздо более серьезное, чтобы потрясти The Rolling Stones. Так или иначе это происшествие заставило нас задуматься о вечернем концерте. Фанатов будет гораздо больше, и на эффект неожиданности рассчитывать не приходилось. Нужно было придумывать новую хитрость.
План был простым и в то же время оригинальным. Вновь обретя ненаглядную «салатницу», мы отправились в «Олимпию», когда первые участники концерта были уже на сцене и, соответственно, большая часть публики находилась внутри. Однако около сотни настырных фанатов предпочли пропустить эту часть концерта и взяли в осаду служебный вход при поддержке поклонников, не имевших билета, для которых данная осада была единственной возможностью увидеть своих кумиров. Было решено воспользоваться главным входом на бульваре дез Итальян и бегом пересечь фойе, пока зрители будут соображать, что происходит. Дерзко и чертовски эффективно!
Мы приехали во время выступления Винса Тейлора. Вошли с главного входа, расположенного напротив сцены, так что зрители стояли к нам спиной. Пока что все шло по плану, но промедление было подобно смерти. По мере нашего продвижения вглубь зала, зрители последних рядов стали нас замечать. Видя, что в толпе началось волнение, мы ускорили шаг. Нужно было пробраться к двери около сцены до того, как это все поймут, и нас поглотит поток фанатов. Время шло на секунды!
Мы добрались до первого помещения – бара, открытого для зрителей, но в данный момент пустующего, так как концерт уже начался. Но радоваться было еще рано, ведь бар открыт для всех, а преследователи бежали за нами по пятам.
Оказавшись за кулисами, мы наконец-то вздохнули свободно. В тот момент я понял, какими нервами нужно обладать, чтобы жить подобной жизнью, постоянно устраивающей тебе новые испытания, и как парадоксальна роль жертвы идолопоклонничества, ежесекундно пребывающей в опасности умереть в объятиях толпы… Конечно, я не сравниваю это с буднями фронтовика «Верденской мясорубки», но опасность была вполне реальна. Истерия, которую повсеместно вызывало появление The Rolling Stones, еще не раз будет угрожать их жизням, что, впрочем, не мешало ей иметь такой сладостно-пьянящий, возбуждающий привкус.
После полутора лет такого сумасшествия группа стала придавать ему меньше значения. Располагаясь в баре «Мэрилин», парни не выказывали большого удивления только что пережитыми событиями. Со временем привыкаешь ко всему, и даже безумство становится рутиной. И потом, они были людьми здравомыслящими и прекрасно понимали, что даже обязаны сумасшествию препубертатной толпы. Спорткары, квартиры в элитных кварталах, дорогая одежда, красивые женщины… Все это стоило периодических забегов по улице Кромартен или где-нибудь еще.
Во всем этом хаосе о музыке вполне можно было забыть. С некоторых пор The Rolling Stones на своих концертах больше думали не о песнях, а о том, как бы выжить, хотя к каждому выступлению они продолжали относиться со всей ответственностью. Может показаться, что выход на сцену стал простой формальностью в перерыве между двумя побегами от толпы, но это было не так. Фанаты кричали, теряли сознание, бросали в музыкантов различные предметы, но The Rolling Stones всегда выдавали шоу и никогда не фальшивили. Высочайший уровень поведения на сцене служит их визитной карточкой и делает им честь. С этим никто не шутил. Возможно, «битлы» и звучали лучше в записи, но в живых выступлениях «роллингам» нет равных, и они этим дорожат.
С октября прошлого года концертная программа изменилась. Теперь выступление открывала перепетая композиция Соломона Берка «Everybody Needs Somebody To Love». Звучали все еще популярные во Франции «Around And Around» и «Carol» Чака Берри. Но некоторые песни предыдущей программы уступили место новым хитам «Little Red Rooster» и «The Last Time».
Песня «Little Red Rooster» – один из музыкальных подвигов группы. Это старенький блюз, написанный Вилли Диксоном и ставший популярным в исполнении Хаулина Вулфа. Полная противоположность коммерческой музыке. The Rolling Stones были единственными в мире, кто мог так исполнить столь невыигрышную с точки зрения финансовой выгоды песню, чтобы она взлетела на первые строчки хит-парадов. Надо признать, их интерпретация оригинала великолепна, и прежде всего эта заслуга принадлежит Брайану.
Брайан был одним из основоположников слайд-гитары в Англии – техники, при которой гитарист играет с металлическим или стеклянным цилиндром на безымянном пальце, усиливая вибрацию струн. На парижском концерте он продемонстрировал свое мастерство владения инструментом и затмил всех остальных участников группы.
Объявил песню Чарли. Это было еще одно новшество от группы, которая решила хотя бы на несколько мгновений ставить в центр внимания своего вечно молчащего барабанщика. Мик объявил его в микрофон на французском: «Merci bien, ici Charles… Ici Charles… Come on… Charles ne parle pas le français. Mais patience…»[7] Надо признать, что Чарли не только не говорил по-французски, он еще и не отличался оригинальностью: «We’d like to play one of our favourite numbers… This one’s called… «Little Red Rooster»[8]. Вопреки ожиданиям его монотонные анонсы, не изобилующие витиеватостями, неизменно вызывали смех в зале. Видеть Чарли, далекого от образа шоумена, в столь противоестественной для него роли, само по себе было небольшим шоу, на что и рассчитывали его четверо товарищей, с улыбками наблюдавшие за этими краткими выступлениями.
«The Last Time» на момент концерта была последней выпущенной песней The Rolling Stones, а также первой песней, авторами которой были Мик и Кит. Хотя на самом деле речь шла об адаптации песни группы «The Staple Singers», но, изменив ритм и несколько слов, они посчитали вполне законным присвоить песню себе. Они не были первыми и не стали последними, кто позволял себе подобные вольности с репертуаром афроамериканского блюза или госпела. И в отношении этой композиции львиную часть аплодисментов также заслужил Брайан, дополнивший песню гипнотическим рифом собственного сочинения – единственным элементом, привнесенным в первоначальное звучание песни, и залогом ее успеха. Однако заслуга Брайана была приписана не ему. С самых первых дней существования многолетних традиций группы под любым вкладом в создание или интерпретацию композиций автоматически ставили печать неизменной парочки Джаггер – Ричард.
Впрочем, в тот вечер ни нам, ни группе не было дела до этих забот. «The Last Time» и все остальные песни были приняты на ура. The Rolling Stones выступали практически каждый вечер, но это ничего не меняло, им это не надоедало, наоборот, они лишь больше сплотились и продолжали завоевывать сердца, становясь коллективом, лишенным изъянов.
«I’m Alright» также осталась в программе, но теперь не завершала ее и исполнялась вместе с «Hey Crawdaddy», старым гимном Бо Диддли, который они играли двумя годами ранее в клубе «Стейшн Хотел» в Ричмонде, где для них все и началось. Те времена, когда The Rolling Stones еще только зарабатывали статус модной в Лондоне группы, уже остались далеко позади. Оказывается, и в двадцать лет можно испытывать приступы ностальгии…
Вечер после концерта прошел в рамках разумного: пара бокалов в отеле с заездом к Кастелю. Думаю, такой скромностью мы были обязаны приехавшим с парнями дамам. Праздник часто проходит спокойнее, когда заранее знаешь, в какой постели и в чьей компании он закончится. Брайан подобными рамками скован не был, но я не составил ему компанию в ночных похождениях по Парижу. На следующий день мы с группой договорились вместе пообедать, и я хотел быть в адекватном состоянии. Рок-н-ролл – это стиль жизни, конечно, но в первую очередь это профессия!
На следующий день, когда мы встретились около полудня, The Rolling Stones пребывали в радужном настроении, тронутые приемом, который накануне был им оказан парижской публикой. По правде говоря, с тех пор как я их знаю, они практически всегда находятся в таком настроении.
Позже биографы, а иногда и сами члены группы не раз скажут, что уже на этом этапе карьеры порой чувствовалась напряженность в отношениях, в частности, между Миком и Китом, с одной стороны, и Миком и Брайаном – с другой.
Обед перед поездкой в клуб «Гольф Друо». Я с Китом, Брайаном, Миком, Биллом и Чарли.
В принципе, не исключено, что в группе и правда существовало скрытое соперничество. Мик с Брайаном, часто сами того не желая, спорили за статус плейбоя и лидера группы. И тот и другой, несомненно, были о себе достаточно высокого мнения. Однако все это никоим образом не влияло на их общение. Парни всегда были друг с другом очень дружелюбны и веселы. Они производили впечатление банды и, кстати, нередко оказывались втянутыми в потасовки на выходе из клуба или даже просто гуляя по городу. Чарли и Билл в этом ребячестве не участвовали, но хулиганы Мик, Кит и Брайан никогда себе в этом не отказывали. Обычно стычки случались после того, как какой-нибудь остряк имел неосторожность обозвать их гомосеками. В 1965 году этот ярлык крайне часто вешали на любого человека, не отличавшегося ушами нормального размера и выдающимся подбородком. И вот наши три бандита уже спешат доказать свою мужественность с помощью нескольких акцентированных тычков в нос. Развлечение, в ходе которого часто крепнет мужская дружба.
Репутация мачо, которую они обрели, отчасти была вполне заслуженной. По крайней мере, в их компании женщины не узурпировали право голоса за столом… Честно говоря, женщин вообще не было слышно, и никому не приходило в голову спросить их мнения о чем-либо. Даже Линда и Крисси, лондонские модели, которые наверняка привыкли вести себя раскованно, молчали как рыбы. В свою очередь госпожа Уаймен и госпожа Уоттс были женщинами старой школы, сдержанными и скромными. В итоге обед с «роллингами» в этом отношении походил скорее на светскую трапезу XIX века, где женщине ставилось два условия: быть красивой и молчать.
В самом скором времени на первый план вышел новый подвид – женщина современная. Существо импульсивное и опасное, которое наделало немало шуму в рядах себе подобных. Но пока что дамы, которые в ближайшем будущем встанут в первые ряды сексуальной революции, еще не были знакомы с подобным феноменом.
За обедом к нам также присоединились Майк Дорси и Роберт Тутан. Майк, американец с неубедительной актерской карьерой за плечами, был нанят группой на должность тур-менеджера. Проработал он в этой должности недолго, так как через некоторое время переехал в Австралию, где своим комедийным талантом все же пробил себе несколько ролей в популярных сериалах. Роберт Тутан был директором по маркетингу лейбла «Декка Франс». Я часто с ним работал, и его присутствие означало, что со времени первого визита группы отношение ней сильно изменилось. Помимо этого, Роберт являлся ключевой фигурой обеда, потому что именно он за него платил.
Насытившись, мы поехали в клуб «Гольф Друо», принадлежавший Анри Лепру. Это первое и единственное появление The Rolling Stones в его легендарном клубе, где выступали все звезды французской рок-сцены. Джонни Холлидей, конечно, Эдди Митчелл со своей группой Chaussettes Noires, коллектив Дика Риверса Chats Sauvages и даже сам Жак Дютрон в бытность свою гитаристом группы El Toro & les Cyclones. Также там часто выступал мой приятель Ронни Берд. В прессе это место величали не иначе как «Храмом рока», и с таким названием не приходилось спорить, если судить в масштабах Франции…
Как и в случае с клубом «Локомотив» годом ранее, The Rolling Stones приехали в «Гольф Друо» не выступать, а позировать для репортеров и отвечать на вопросы Жан-Клода Бертона, основателя журнала «Диско Ревю», в котором было объявлено о первом концерте группы во Франции.
На сцене «Гольф Друо». Чарли, Брайан, Мик и я.
© Андре Крюдо
Подобные рекламные акции составляли неотъемлемую, хоть и скучноватую часть любого турне. Группа охотно поучаствовала в мероприятии и управилась за неполных полчаса.
Теперь у них оставалось только два обязательства: еще два концерта в «Олимпии». Дневное время было свободным, и музыканты решили заняться шопингом. Искушенный коллекционер Чарли хотел купить какую-нибудь старую куклу и попросил меня пойти с ним, на что я охотно согласился. Для меня это была возможность поближе узнать язвительного барабанщика.
Я был за рулем, мы чинно беседовали, пока разговор не зашел о Сэнди Шоу.
В 1964 году Босоногая певица, как ее прозвали, выпустила абсолютный хит «(There’s) Always Something There To Remind Me». Помимо прекрасных вокальных данных она обладала еще и потрясающей внешностью. По крайней мере, таково было мое мнение, которым я и поделился с Чарли. Он отнесся к моим словам скептически и пробормотал следующие милые слова: «You think she’s pretty? Maybe it’s because you’re not very good looking yourself…»[9] Вот что мне сказал человек, которого все без исключения считали самым любезным джентльменом на свете… А ведь он и правда им был! Надо было только привыкнуть к его несколько обескураживающему чувству юмора. Но Чарли человек удивительный со всех точек зрения. Он играл на ударных в рок-группе, но предпочитал джаз, он не умел водить машину, но коллекционировал их, он ненавидел жить не дома, но рисовал все гостиничные номера, в которых останавливался, он отличался олимпийским хладнокровием, но однажды не удержался и побил Мика… В общем, это был настоящий эксцентричный англичанин, хладнокровный и хитрый, за что его и любили. И правильно делали, потому что спустя годы стало очевидно, что именно он был тем цементирующим элементом, который не давал стене The Rolling Stones развалиться, когда ее шатало.
Парни, очевидно усмиренные одним только присутствием своих милых и нежных дам, все оставшееся в Париже время отрывались только на концертах, которые были так же успешны, как и предыдущий, а трюк с неожиданным входом через центральную дверь и пробежкой по залу снова сработал.
Могло сложиться впечатление, что Париж был для них репетиционной площадкой перед турне по Америке. После нескольких дней отдыха в Лондоне их уже ждали в Монреале на концерт в рамках их третьего североамериканского турне. Франции же пришлось подождать еще один год, прежде чем она снова испытала на себе их скандальное присутствие.
На сцене «Гольф Друо». Я, Джил Ноу (вокалист группы Les Turnips), Мик, Кит и Билл.
© Андре Крюдо
Несмотря на это, связь между нами не прервалась. Группе нравился Париж, и они частенько проводили здесь какое-то время вне концертной деятельности. Так было, например, с Брайаном, которого я снова увидел в июле следующего года. Он прилетел из Лос-Анджелеса, где группа записывала новые работы. В июне вышла песня «Satisfaction», посвященная королю Георгу V, и мгновенно стала хитом.
Когда Брайан пригласил меня провести вечер с ним, я решил захватить с собой одну пластинку, очень довольный тем, как все сложилось, потому что мы с Ронни как раз записали интерпретацию «The Last Time», которую назвали «Elle m’attend». Это была первая в истории человечества перепевка The Rolling Stones и к тому же это была интерпретация песни, за исполнение которой Брайану все отдавали должное. Кстати, одной из наших задач при записи было постараться как можно точнее исполнить его знаменитый риф.
Приехав к Брайану в номер, я поспешил представить ему нашу запись. Он спокойно слушал, периодически затягиваясь сигаретой, а затем вынес приговор: «Well, it’s as bad as I expected it to be»[10]. Настолько плохо, насколько он ожидал… Видимо, после Чарли, поставившего под вопрос мое обаяние, каждый член группы задался целью уничтожить мою самооценку!
В силу одной из черт своего сбивчивого характера Брайан, увидев, что я немного сник, тут же постарался исправиться и преподнес мне шелковый платок, купленный в бутике DeVoss на Сансет-стрип. В этом весь Брайан. Он изображал из себя жесткого циника, хотя это совсем не в его природе. Он думал, что принадлежность к The Rolling Stones требовала от него такого поведения, но в глубине души Брайан был скорее добряком.
Затем он рассказал мне о своем путешествии в Калифорнию и сессии записи Beach Boys, на которую его пригласили. Они записывали песню «Help Me Rhonda», и Брайан поразился тому, что Брайан Уилсон пригласил для записи ритмической партии двенадцать музыкантов с укулеле. Он никак не мог оправиться от такой чрезмерности: «Can you imagine? Twelve ukuleles?»[11]По крайней мере, он точно отметил про себя, что рок-музыка не ограничивается одними гитарами. В мире есть еще великое множество не исследованных звуков, и под влиянием Брайана дискография The Rolling Stones очень быстро ими пополнилась, что не могло не радовать.
На следующий день я застал Брайана с его акустической Gibson Hummingbird в руках. Он сказал мне, что обладает некоторым талантом к нахождению новых рифов, в чем все мы действительно убедились на примере «The Last Time», и только что сочинил еще один риф для следующего сингла группы, и дарит мне возможность услышать его первым. Риф действительно цеплял. Мы снова и снова слушали то, что потом стало повторяющимся мотивом в песне «Get Off Of My Cloud» – втором хите The Rolling Stones планетарного масштаба после «Satisfaction». И в авторах этого хита будут значиться фамилии… Джаггер – Ричард.
Брайан не казался чересчур подавленным ситуацией, хотя и было очевидно, что такая несправедливость его задевает. Несомненно, вначале он был неоспоримым лидером группы, а затем ситуация изменилась не в его пользу, и теперь всем заправляли Мик с Китом. Брайан продолжал пользоваться у фанатов почти такой же популярностью, как Мик, но ему больше не принадлежало последнее слово в решениях, касавшихся группы. И все-таки последняя работа The Rolling Stones была популярна только благодаря ему. Это была его идея, хотя даже он сам не мог предсказать столь ошеломляющего успеха. Так что некоторое разочарование взаимоотношениями в группе не играло большой роли в сравнении с масштабами триумфа Брайана. Новоиспеченный аутсайдер группы, который, по всеобщему мнению, должен был закончить под каким-нибудь мостом, отныне отплясывал на крыше мира.
Тем летом 1965 года еще было очевидно, что Брайан принадлежал к числу победителей. К сожалению, это продлилось недолго, и его падение было даже болезненнее, чем он сам мог предположить.