Я очнулась в белёсой пустоте.
Голова была тяжёлой, мутной и абсолютно пустой. Тело будто не моё, даже самые элементарные движения – повернуть голову, шевельнуть рукой – требовали неимоверных усилий. Нужно было хорошенько поразмыслить над тем, что именно собираешься сделать, отдать телу команду, получить отказ, ещё пролежать неопределённое время в неопределённости. Снова пытаться, мелко дёргаясь, как издыхающая рыба.
– Как себя чувствуешь? – спросил туман.
– Паршиво… – промычала я.
– Да? – удивился туман и зевнул. – А я, наоборот, прекрасно. Выспался наконец за последние лет двести.
Какой знакомый голос… Почему туман разговаривает этим голосом?
– Не могу пошевелиться… – пожаловалась я ему.
– Не шевелись, если не можешь. Зачем тебе это?
Действительно…
Я полежала ещё какое-то время с закрытыми глазами. Темнота кружила и раскачивала, отчего мне делалось дурно. Открыла глаза, проморгалась. Сквозь белёсую пелену начали проступать мягкие размытые краски.
– Где я? – простонала.
– С определённостью могу сказать только одно: там же, где и я, – ответил за моей спиной…
– Рональд?! – дошло вдруг до меня.
Эта внезапная догадка поразила меня, как молния. Я резко обернулась, от чего меня чуть не стошнило, и увидела его размытое лицо совсем близко от себя.
– Какого чёрта ты делаешь в моей постели?
– Прежде чем начнёшь ругаться, Лиз, убедись в том, что это действительно твоя…
Я не дослушала его, схватилась за голову. Резкая гудящая боль наполнила череп, казалось, от этого гула он пойдёт трещинами.
– Боже, – простонала я, готовясь сдохнуть в любую следующую секунду, но боль прекратилась так же неожиданно, как и началась.
Я всё вспомнила, осознала саму себя.
Поняла, что лежу на полу, на каком-то матрасе, одной рукой пристёгнута к облезлой чугунной батарее. Передо мной стена, на которой в несколько слоёв – это видно по неровно отодранному куску – красуются выцветшие обои, не превратившиеся в труху только потому, что приклеены намертво. Над головой мутные оконные стёкла в деревянной, выкрашенной белой краской раме.
Я полежала немного, отдышалась, попытки оглядеться отняли неожиданно много сил. Передохнув, поднялась на локте и осмотрела помещение – пыльный деревянный пол, покрытый коричневым облупившимся лаком, в дальнем углу простая белая дверь с дыркой вместо ручки. В углу валяется моя сумка. Помню, как складывала в неё всякие необходимые мелочи, помню, как просила Васю взять её. Матрас, на котором я лежала, был единственной обстановкой этой убогой комнаты.
Я снова посмотрела на Рональда, сидящего рядом со мной в точно таком же положении – одной рукой пристёгнут наручником к батарее. Господи, у нас получилось! Он здесь, со мной! Стоп! Я точно проснулась? Последнее, что я помню, – Вася делает мне укол и, пока я погружаюсь в золотистые волны небытия, начинает фиксировать на моём теле страховочную обвязку. Может, это всё ещё наркоз?
– Что происходит? – еле ворочая языком, спросила я.
– Нас, скорее всего, похитили, – предположил он так спокойно, словно оказывается в подобной ситуации постоянно и по меньшей мере раз в месяц.
Да, всё получилось. Ему-то уж можно верить. Кряхтя, села на матрасе, привалилась спиной к холодной батарее. Рональд последовал моему примеру, ухмыльнулся, потирая запястье со следом от наручника.
– Я теперь окончательно убедился в своём мнении, что ты постоянно попадаешь в истории, Лиз.
Его глаза улыбались, и это всё ещё были глаза спокойного уверенного в себе мужчины. Мужчины, над головой которого могут проноситься торнадо, не затрагивая спокойствия души.
– А я окончательно убедилась в своём мнении, что виноват в этом ты.
Я застенчиво улыбнулась ему, прежде чем он успел воспринять моё заявление всерьёз. Через минуту я отошла от действия наркоза почти полностью, голова прояснилась, и я сообразила, что не должна вести себя так легкомысленно. Меня же похитили как-никак! Я покосилась на своего соседа. Он выглядел очень спокойным, даже скучающим. Это немного удивило меня.
– Кто-нибудь уже с тобой разговаривал? – спросила я, опасливо озираясь по сторонам.
– Нет, я ещё никого не видел.
Правильно. Сигналом к их появлению должна стать моя начавшаяся истерика. Я приготовилась к представлению, изобразила дрожащий подбородок, просипела:
– Ты не боишься?
Рональд пожал плечами:
– Ну… Если оценивать мою пугливость по шкале от одного до десяти, то я даже не попадаю в эту шкалу.
Всё же туман наркоза ещё не до конца выветрился из моей головы, мне пришлось основательно напрячь мозги, чтобы отыскать смысл в этой фразе.
– А как быть тем, кто попадает? – спросила я, когда у меня это получилось.
– Относиться ко всему происходящему как к приключению, – улыбнулся Рональд уголком губ, но тут же посерьёзнел: – Ничего не бойся, Лиз. Это ненадолго.
– Что им от нас нужно?
– Надеюсь, всего лишь деньги.
– Надеешься?
Он уже открыл было рот, чтобы сказать что-то вроде «Кругом ведь полно психов, Лиз». Его остановил мой испуганный взгляд. Он покосился на дверь, приблизился ко мне, доверительно понизил голос:
– Я переживаю, что это похищение подстроил рекламный агент.
– Что? – отпрянула я от него. – Какой агент?
Вид у него был чрезвычайно серьёзным.
– Он просто преследует меня! – негодовал Рональд. – Хочет заставить сняться в рекламе наручных часов!
– Часов?
– Да, швейцарских.
Он подумал секунду, разглядывая потолок.
– Или это чёртовы республиканцы. Уже года два уговаривают меня публично вступить в их партию.
– Ты ведь сейчас шутишь?
– Не уверен, – хмыкнул он и утвердил на лице милую вопросительную улыбку. – А что, смешно получается?
– Или это кто-то, кому нужны твои деньги? – продолжала я допрос, заставляя себя не реагировать на его попытки разрядить обстановку.
– Или так, да. Этот вариант, кстати, устроил бы меня больше всего. Республиканцы – это ещё куда ни шло, но если это рекламный агент, приготовься к долгим переговорам, Лиз. Не собираюсь цеплять на себя эти дурацкие часы, уж лучше в наручниках посижу. Для меня это более привычный аксессуар.
– Рональд, ты о чём вообще?
– Я не ношу часы, Лиз, так же как и галстуки. А вот наручники постоянно, чуть ли не в каждом фильме…
Он молол чепуху с одной лишь целью – отвлечь меня, не дать мне запаниковать. Я чувствовала себя глупо. Мне ведь нужно изображать испуг, но, глядя в его безмятежное лицо, я всё никак не могла заставить себя это сделать. Нужно собраться. Мой подбородок снова задрожал.
– Они могут убить нас после того, как получат выкуп. Чтобы мы не дали показания против них…
Мой полный ужаса взгляд застыл в одной точке, губы начали кривиться. Я наконец вжилась в роль и готова была разреветься от страха.
– Стоп, – сказал он резко. Дождался, когда я подниму на него недоумённые глаза, смерил меня насмешливым взглядом. Улыбнулся тепло, ободряюще и покровительственно зашептал мне в самое ухо:
– Ничего не бойся. Судя по солнцу, – кивнул на окно, – сейчас утро, восемь-девять часов. Если через три часа я не появлюсь на съёмочной площадке, сюда ворвётся целая армия.
Фальшивые слёзы мгновенно высохли. Дыхание перехватило. Как?! Сердце бешено прыгало по всей груди, ударяясь об рёбра, я ничего не понимала.
– Армия? Они знают где мы? – зашептала я в ответ.
– Они узнают, где мы. Как только моя ассистентка заметит моё исчезновение, она начнёт следить за временем. Час икс по договорённости наступает через три часа, если в течение этого времени я не объявлюсь и не отвечу на звонок, она свяжется с агентством, которое отследит моё местоположение по GPS.
Я потрясённо молчала. Казалось, подо мной разверзлась пропасть и я лечу в неё с чудовищной скоростью. Какой ещё на хрен GPS?! Какое агентство?! Армия? Сюда нагрянут собровцы в масках и шлемах с автоматами, и нам конец? Мысли суматошно метались в голове, я мучительно старалась сохранить лицо. Когда я снова обрела способность говорить, то, придав интонации соответствующее облегчение и интерес, расширив восхищённо глаза, спросила:
– GPS? Они вшили тебе его под кожу? Как в фильмах?
Рональда, по-видимому, развеселил мой вопрос.
– На это я бы точно не согласился, всё-таки я не собачка, – улыбнулся он и покосился на свой замысловатый кулон на простом чёрном шнурке. – Поверь, это была не моя идея. Сейчас это модно среди миллионеров, последний писк, можно сказать. Страховая, адвокат – все настаивали, особенно после того, как я заблудился в горах, пришлось согласиться. Ну, вроде они оказались правы, да? – он хитро подмигнул мне.
– Заблудился в горах?
– Долгая история, расскажу через три часа за чашкой кофе в лобби.
– А они не смогут догадаться? – беспокоилась я.
– Не переживай, если кулон до сих пор со мной, значит, у них просто не хватит на это мозгов.
Я вела внутренний монолог. Такими словами я себя ещё никогда не называла. В пух и прах проигравшиеся посетители казино называют так иногда крупье. Разъярённые футбольные болельщики называют так иногда судей. Но даже эти слова не казались мне достаточно выразительными, чтобы описать себе свою собственную тупоголовость. Подняла на Рональда глаза, спросила тихо:
– Значит, нужно просто продержаться три часа?
И тут же покрылась липким ужасом. Что если он ошибся? Если неправильно определил время? Может, час икс пробил уже давно? Я уже слышу, как шуршит сухая трава под тяжёлыми берцами сотрудников ОМОНа, вижу, как смыкается вокруг нас кольцо оцепления. Уже чувствую, как хрустят в плечевых суставах выкручиваемые руки…
думай, пожалуйста, думай!
Внезапно дверь, едва не слетев с петель, распахнулась от удара ноги и, с грохотом наткнувшись на стену, срикошетила обратно. Я успела рассмотреть чёрную маску и похолодела от ужаса, уверенная, что в следующую секунду покажется ствол автомата или тяжёлый ботинок собровца, но это был всего лишь Руслан. Более мягкое обращение с дверью позволило ему наконец войти в комнату. Одной рукой он тащил за собой стул, в другой держал бутылку воды.
– О! – обрадовался он нам. – Проснулись, голубки? Ранние пташки, я думал, вы ещё поспите.
Он дошёл до середины комнаты, поставил стул, сел на него и кинул нам бутылку.
Только сейчас я осознала, как сильно хочу пить, вцепилась в неё, отвинтила крышку и замерла, делая большие глотки. Передала Рональду, он поставил бутылку рядом с собой и спросил спокойно:
– Кто вы такие и чего от нас хотите?
Я перевела. Руслан развёл руками.
– Денег хотим. Мы не слишком оригинальны, правда? – он гаденько улыбнулся.
Я снова перевела. Рональд молча кивнул и потянулся за водой.
Пока он отвлекался на бутылку, я сделала Руслану страшные глаза и покосилась на дверь. Он подал еле заметный знак, что понял меня.
– О деталях поговорим позже. Думаю, вам обоим нужно в сортир, я отведу вас по очереди. Ну и по традиции – дамы вперёд.
Он встал и подошёл ко мне.
– У него передатчик!! – зашипела я на Руслана, вцепившись ему в свитер, как только убедилась, что мы на безопасном расстоянии, и Рональд нас не слышит. Мы находились в другой, как две капли воды похожей на предыдущую, комнате.
– Что? – не понял он.
– GPS! Сколько сейчас времени?
– Девять утра…
– Через три, может, через два часа здесь всё будет кишеть полицией! – я в отчаянии схватилась за голову, казалось, она сейчас взорвётся, забрызгает стены шипящими мозгами.
– Ну-ка поподробней! – Руслан поймал меня за руку: – Да успокойся ты и объясни, наконец, в чём дело!
– Рональд сказал мне, что у него GPS-передатчик, – затараторила я шёпотом. – Он на шее, вмонтирован в кулон. Если он не объявится через три часа после исчезновения, его ассистентка позвонит в охранное агентство, и сюда нагрянет целая армия.
Руслан замер, часто моргая и пытаясь переварить услышанное. А я, первые за всю свою карьеру, поддалась панике.
– Что нам делать? Ладно я – совсем стала безмозглая со своими чувствами! Но вы-то могли об этом подумать?
– Что-нибудь решим. У нас ещё куча времени, не переживай.
Но я переживала, металась из стороны в сторону, требовала сама от себя решительных действий, но слишком нервничала, чтобы рассуждать здраво и выдумывать новый план. Неужели придётся отказаться от всей этой затеи?
– Тебе пора возвращаться. Он может заподозрить что-то, если задержишься.
– Хорошо. Я ещё подумаю. Дай мне час и снова выведи. И сами тоже подумайте, как быть.
– Ладно. Может, зайдёшь всё же в туалет?
Руслан проводил меня в убогий, обшарпанный санузел с растрескавшейся сантехникой. Я побрызгала себе на лицо из стоящей на раковине бутылки, прополоскала рот и вышла.
Тут же чьи-то сильные руки схватили меня сзади, лицо накрыл вонючий платок, я задёргалась, но уже через секунду обмякла и погрузилась в темноту.