Глава 9
Хён Чжун спал мертвым сном, когда в комнату вошел его брат. Он широко распахнул шторы, чтобы солнечный свет падал на Хёна.
– Хватит спать, – громко сказал он и подсел рядом. – Только не ворчи на меня, к тебе твой друг пришел.
Хён Чжун перевернулся на другой бок и укрылся с головой одеялом.
– Я сейчас ухожу, – продолжал брат. – У тебя гости, а ты тут развалился…. Ты знаешь, сколько уже времени?
Из-под одеяла высунулась голова Хён Чжуна.
– Кто еще пришел? – сонным голосом пробормотал он и стал протирать сонные глаза.
Брат поморщился.
– Да, – заметил он, – когда ты на сцене, то выглядишь намного красивее.
– А ты не смотри на меня по утрам. Кто пришел?
– Твой Ен Сен.
– Ен Сен? – Хён Чжун быстро заморгал. – Выйди, я оденусь, – попросил он. – Скажи, что я сейчас приду.
Брат поднялся и взглянул на Хён Чжуна.
– Опять голый спишь? – поинтересовался он.
– Не опять, а снова. Тело по ночам должно отдыхать. Тебе тоже советую.
Брат усмехнулся и молча, вышел из комнаты. Хён Чжун сунул руку под подушку, нащупал свой телефон и, приподнявшись на локте, стал просматривать последние звонки.
«Разбудил же меня братец ни свет ни заря», – подумал Хён и, взглянув на часы, спохватился.
Было уже два часа дня. Он тут же вспомнил, что договаривался с Ен Сеном, чтобы тот к нему зашел, и они бы немного поиграли на гитаре и фортепиано.
Хён Чжун откинул одеяло, соскочил на пол и подошел к большому зеркалу, чтобы лишний раз взглянуть на себя.
Он внимательно осмотрел себя, изучая каждую часть своего тела, пока в двери не постучали. Хён Чжун насторожился, кинул взгляд на лежавшую на столе одежду и поспешил накинуть халат.
– Ну, чего тебе еще надо? – захныкал Хён Чжун. – Не даешь человеку привести себя в порядок. Когда, наконец-то, ты от меня отстанешь? Если б ты знал, как я устаю, то обязательно посочувствовал бы. Бездельник!
Дверь в комнату открылась и появилась голова Ен Сена. Он улыбнулся и вошел.
– Признаться тебе, я тоже устаю, если те слова были адресованы мне.
– Я думал, там мой братец, – ответил Хён Чжун и протянул к другу руки, обнимая его. – Прости, все на свете проспал. У меня бывает.
– Я тебе дал достаточно времени на сон, – ответил Ен Сен. – Ты еще не выспался?
– Ты же знаешь мою слабость ко сну.
– Это не слабость, а патология, – засмеялся Ен Сен. – Что ты уставился на мои глаза? Я прекрасно знаю – ты в них влюблен.
– В кого? – не понял Хён Чжун.
– В мои глаза.
– Проходи, садись, влюбленный и глазастый джентльмен, – пригласил Хён Чжун своего друга. – Что это ты с утра про какие-то глаза заговорил? У меня тоже глаза на месте.
– Иди, умойся и продери их как следует. Нет, ты неисправимый человек, – Ен Сен уселся в кресло и взял в руки журнал. – Одевайся. Я пришел не твои достоинства обсуждать. Ты зачем меня сегодня к себе пригласил, помнишь?
Хён Чжун стал медленно одеваться.
– Давай придумаем что-нибудь повеселее, – предложил он. – Что-то мне расхотелось играть, как мы договаривались вчера. Поехали в город, в центр, на людей нормальных посмотрим, себя ненормальных покажем. А? Только мне надо будет привести себя в порядок. Как ты думаешь? Нам же редко предоставляется возможность отдохнуть. Наши парни сегодня тоже разъехались по своим делам.
– Что ты хочешь предложить?
– Ничего особенного. Просто хочу немного отдохнуть.
– Просто отдохнуть?
– Да, просто отдохнуть.
– Когда ты только успел устать за это утро? – удивился Ен Сен.
Ен Сен наблюдал за сборами просыпающегося друга, откинувшись в кресле.
«Этот парень себе на уме, – почему-то сейчас подумалось Ен Сену. – То, что он такой соня, знают все. В том, что говорит он всегда напрямую, мы тоже не раз убеждались. Футболист из него неважный, хоть он и строит из себя профессионала, – размышлял Ен Сен, поглядывая на Хён Чжуна, который медленно натягивал джинсы. – Да, этот парень присоединился к группе ради интереса, но, когда почувствовал, что игра стоит свеч, начал выкладываться на полную… А девушки? Что они для него значат? Он любит странные сочетания: ему нравится, когда они носят короткие юбки с кедами. Ну и вкус… Сумасшедший какой-то, а такой интересный! – Ен Сен отвел глаза в сторону и увидел на стене фотографию бабушки. – Она практически его вырастила. Он ее очень любит».
Потом Ен Сен перевел взгляд на противоположную стену, где висело несколько гитар. «Да, коллекционер он тоже неважный, и тему себе выбрал неподходящую, – размышлял парень. – Гитары коллекционировать в таком количестве – это уже помешательство. Ой, о чем это я? Мы все такие придурки, а я его тут сижу и…»
Ен Сен знал про Хён Чжуна почти все: даже то, что его когда-то избили двое пьяных мужиков, и он после этого делал операцию по коррекции зрения. Тогда он был шокирован и долго не мог прийти в себя, думая, что утратит зрение навсегда. Он молодец, не потерял надежды и привел свою внешность в надлежащий вид.
Ен Сен взглянул на Хёна, который уже надевал куртку, и усмехнулся: «А ведь я такая же жертва своей внешности, как и он. Что же со всеми нами происходит? Может, все так и должно быть? Кю Джон меня просто достал – посмотри на меня да посмотри…. Все знают, что этот стервец просто неотразим, и мы все его любим, а он все свое…. А Хён Джун…. Это просто прелесть. Таких, как он, в жизни не бывает. А он есть, и он с нами. Хён Чжун, по-моему, его даже любит. Да при чем тут Хён? Я его тоже люблю. Его любят все, и этот сумасшедший, Чон Мин, тоже. О, Чон Мин, Чон Мин…. Чтоб ты сошел когда-нибудь с ума от своей внешности…»
Ен Сен встряхнул головой, и Хён Чжун это заметил.
– Тебе не нравится, как я сегодня выгляжу? – спро-сил он.
Ен Сен поморщился.
– Нравится, собирайся быстрее. У меня уже спина болит сидеть в твоем кресле.
– Что ты меня так торопишь? Нас кто-то ждет?
– Я тебя жду, этого недостаточно?
Хён Чжун улыбнулся и подошел к своему другу.
Ен Сен встал с кресла и опустил глаза.
– Опять скромничаешь? – удивился Хён Чжун.
– Собирайся. Нас никто не ждет. Я только хотел тебе сказать, что ты для меня очень близкий друг, – признался Ен Сен.
– А Минни? А Хён Джун, а Кю Джон?
– Я говорю сейчас про тебя, а не про них.
– Я тебя тоже люблю, – признался Хён Чжун.
– А я тебя нет. Я не хочу кого-то любить. Я тебя обожаю, и все. Пошли на выход.
– Тогда я потороплюсь, – улыбнулся Хен и принялся переодеваться.
Ен Сен вытаращил на него глаза.
– Ты чего делаешь? Зачем?
– Мне друзья из Японии прислали отличные шмотки, их и надену.
– Я знал, что ты сумасшедший, но не до такой же степени. Оставь все как есть.
– Тебе так нравится?
– Нравится, нравится…. Хватит уже выделываться, как девчонка. Ты и без японских шмоток хорош.
– Точно?
– Слушай, Хён Чжун, если ты считаешь, что я зашел к тебе поиграть на фортепиано, то глубоко ошибаешься. Я пришел, чтобы вывести тебя в люди. Ты же проспишь всю свою молодую жизнь.
– Просплю?
– Конечно. Я знаю, какой ты соня, поэтому хочу тебя выдернуть в город. Хватит обниматься с подушкой.
– Это же была моя идея – пойти в город, – удивился Хён Чжун.
– И моя тоже. Пошли.
– У тебя есть другие предложения?
– У меня нет больше никаких предложений.
– В таком случае я уже готов, – Хён Чжун выпрямился и обнял Ен Сена за шею.
– Я в тебе не ошибся, – прошептал он. – У нас даже мысли одинаковые.
– Я знаю, что не ошибся, – усмехнулся Ен Сен. – Ты готов?
В этот день они провели большую часть времени вдвоем. Говорили в основном о друзьях и не обронили ни одного слова о работе на студии. Сидели в кафе и глазели по сторонам, замечая, как на них все обращают внимание.
– Пройдет еще немного времени, и о нас узнает вся Корея, – задумчиво сказал Ен Сен. – Вот тогда сидеть так не будем. Пользуйся случаем, пока не знаменит.
– Ты так хочешь, чтобы на нас все смотрели? – удивился Хён Чжун.
– Не я один этого хочу. Это хочешь и ты, и все наши парни. Я не прав? Мы связались с такой работой, о которой потом можем и пожалеть. А сейчас – это наш крест, который тащить всем вместе не только по сцене, но и по жизни.
– Я не хочу, чтобы на меня все вот так смотрели, – возразил Хён Чжун.
– Не ври мне. Я вижу тебя насквозь. Тогда тебе надо было родиться обычным простачком. Раз уж нам выпала такая удача, нельзя выпускать ее из рук. Пусть смотрят, я уже на это не обращаю никакого внимания. Надоело.
– Ты думаешь – это удача?
– А что еще? Не каждому так везет.
– Милый мой Ен Сен, это наша беда. Быть знаменитым – значит брать на себя большую ответственность и не принадлежать себе.
– И ты этого боишься?
Хён Чжун призадумался.
– Тебе действительно повезло, – продолжал Ен Сен.
– А тебе?
– Мне повезло, что я встретил вас всех. Я вас очень люблю.
– А что насчет везения?
– Что ты хочешь от меня услышать? – спросил Ен Сен, разливая по фужерам легкое вино.
– Я рассчитываю на твою откровенность.
– Повезло, – улыбнулся Ен Сен.
Хён Чжуну всегда нравилась улыбка Ен Сена, но он смутился.
– Вот и мне, считай, повезло, что я встретил в своей жизни тебя и остальных ребят.
– Хочу тебя спросить, только откровенно: кто тебе больше всех нравится из нас?
– Нравится?
– Да.
– Больше всего из нас нравлюсь себе я, – не задумываясь, ответил Хён Чжун.
– Я и не ожидал услышать другого ответа, – согласился Ен Сен. – Ты прав. А мне ты не особенно приглянулся.
– Почему это? – спросил обиженным голосом Хён Чжун.
– Потому что больше всего себе нравлюсь я. Чон Мину – он сам, Кю Джону – он, и у всех нас так же.
Хён Чжун громко рассмеялся.
– Все правильно, – согласился он. – Мы в первую очередь должны нравиться себе. Но мне еще одно нравится – то, чем мы занимаемся. Мы настолько выкладываемся на репетициях, что просто не можем не преуспеть в дальнейшем. А этот изверг, наш учитель Мин Хо, – самый настоящий тиран, но замечательный человек, который шаг за шагом делает из нас, неучей, звезд. Иногда мне так сложно, что я начинаю ненавидеть Мин Хо, а когда все получается – начинаю его понимать и обожать. Он – профессионал и знает свое дело. Он молодец!
– Об этом ты тоже жалеешь?
– Нет. Так оно и должно быть. Ты же видишь, что результаты уже есть. Сейчас будет Япония, Осака. Большой концерт… Ты боишься?
Ен Сен поднял на Хён Чжуна глаза.
– Боишься большой аудитории? – повторил свой вопрос Хён.
– Честно?
– Только…
– Боюсь.
– Я тоже. Один Чон Мин у нас безбашенный. Ему все равно. Он мне как-то признался, что хотел бы достичь такого уровня, чтобы на него смотрела вся планета. – Хён Чжун снова рассмеялся.
– Я тоже этого хочу, – признался Ен Сен. – Ты разве не хочешь?
Хён Чжун пожал плечами.
– Хочешь, – догадался Ен Сен. – Я настолько хорошо тебя знаю, что мне достаточно только на тебя взглянуть.
– Да много ты знаешь! – возразил Хён Чжун, и разлил остатки вина по бокалам.
– Вот поэтому давай выпьем за нашу, пока еще неизвестную, группу. Я верю, что о нас еще услышат тысячи людей.
– Миллионы, – поправил Хён Чжун.
– Да, миллионы. У нас уже есть кое-какой успех. Нам надо работать. Не зря же я лег под нож хирурга. Я хочу петь.
– Я вообще восхищаюсь тобой, – загордился Ен Сеном Хён Чжун. – Ты настоящий артист.
– Я буду настоящим артистом только тогда, когда мы все станем такими. Мы все должны ими стать.
– Ты оптимист! – воскликнул Хён Чжун и обратил внимание на соседние столики.
На молодых людей смотрели все окружающие. Ен Сен это давно заметил и протянул руку другу.
– Вот видишь, мыс тобой здесь просто болтаем, а на нас уже все глазеют. Это же хорошо?
Хён Чжун тоже тайком взглянул на окружающих.
– Черт его знает! Я не очень люблю, когда на мне сосредоточено такое пристальное внимание, – признался он.
– А когда ты на сцене? Там ведь только на нас все и смотрят. Не так ли?
– То на сцене… – стал искать оправдание Хён Чжун.
– Не ври. Так будет всегда, пока ты артист. От этого теперь нам всем никуда не деться. Пора привыкать.
– И ты уже привык?
– Нет.
Хён Чжун улыбнулся.
– Давай за нас, – он поднял фужер. – Давай за наших ребят, за «SS501». Я все понимаю. Мы так усердно работаем, что обязательно чего-то добьемся, а все остальное как-нибудь переживем. Пусть смотрят все, мне лично все равно.