Глава 4
Спустя две недели Максимус проснулся посреди ночи с чувством уже знакомого ему беспокойства. Сердце стучало так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, и мальчику пришлось распахнуть окно, чтобы свежий ночной воздух хоть немного помог успокоить разыгравшиеся нервы.
Впрочем, хоть Максимус и сумел снова заснуть, тревога не оставила его, и потому сразу после завтрака он выпросил у родителей разрешение на прогулку по окрестностям города. Он совершенно не понимал, что его так сильно беспокоило уже в который раз, и ему просто необходимо было развеяться.
Меж тем Магнус, который после утренней трапезы вернулся ненадолго в свою комнату, немало расстроился, узнав, что брат ушёл и не взял его с собой. Любой другой на его месте обиделся бы, ведь Максимус поступил так впервые за тринадцать лет, но Магнусу было слишком хорошо известно, что творилось у брата на душе.
Потому он лишь понадеялся, что Максимус сумеет удержать себя в руках и не навлечёт проблем на свою голову внезапным приступом.
***
Погода сегодня совсем не радовала. Ещё вчера небо заволокло тучами, и лужи не высохли после ночного дождя. Редкие прохожие позволяли себе улыбнуться, и только дети весело смеялись, раздражая людей ещё больше.
Максимус двигался неспешным шагом мимо сверкающих витрин и, погружённый в свои мрачные раздумья, просто чудом не сталкивался со встречными прохожими, но город был настолько шумным, что мальчик слишком часто отвлекался и терял ценную нить размышлений. Потеряв её в очередной раз, он досадливо стиснул зубы и направился прочь от этой нестерпимой какофонии – к реке и скалам, что находились за чертой городской границы. Широкая, мощёная плиткой дорога плавно переходила в не менее широкую утоптанную грунтовую тропу, которая через пару километров заканчивалась развилкой: одна тропка уходила через поля в соседний город, а вторая вела к отвесным скалам, угрожающе нависавшим над узкой, но глубокой речкой. Её сильное течение заставляло волны с шумом разбиваться о прибрежные камни, а тёмная вода покрывалась пенными шапками и бурлила, как в кипящем котле.
Рваные тучи неслись по небу, гонимые верховым ветром, и радуга не висела широкой дугой над водами реки, но Максимус с улыбкой встретил этот необузданный поток, остановившись на самом краю ближайшего обрыва. Порывистый ветер неистово трепал его длинные волосы и распахнутый камзол глубокого фиолетового цвета. Невдалеке виднелся спуск на берег, и Максимус развернулся всем корпусом в его сторону, но тут резкий порыв ветра налетел откуда-то сбоку, и мальчик опасно пошатнулся. Обутые в лакированные туфли ноги не удержали его на гладком камне, и светловолосый юнец покатился кубарем вниз, упав на небольшой, почти плоский выступ. Буквально метра не хватило до края – в противном случае Максимус разбился бы о подножие скал, о камни, торчавшие, как пики, из воды.
Мальчик не знал, сломал ли он себе что-нибудь или отделался лишь лёгким испугом, но сильно ушибленные правые плечо и бедро болели нестерпимо, и Максимус не мог даже толком пошевелиться. К тому же начавшаяся лёгкая изморось в считанные секунды обратилась проливным дождём, в ямках спасительного выступа собралась вода, и вымокший до нитки юный маг оказался лежащим в холодной луже.
«Отец будет в ярости…»
Под действием холода боль немного отступила, и мальчик, с трудом перевернувшись на спину, обнаружил, что находится у самого входа в маленькую пещеру, метра четыре глубиной. В ней было достаточно места для пяти взрослых людей, но чтобы войти в неё, пришлось бы слегка пригнуться.
Недолго думая, Максимус перевернулся на менее пострадавший бок. Боль пусть и отступила, но всё ещё была ощутимой, потому подняться получилось только на четвереньки, хотя этого вполне хватило, чтобы заползти в пещеру, укрыться там от дождя и прижаться спиной к гладкому влажному камню.
Он только сейчас почувствовал, что тревога, мучившая его последние несколько часов, куда-то бесследно исчезла. Вот только камень отчего-то казался тёплым, и запах, который Максимус втянул в себя одним глубоким вдохом, вызвал у младшего наследника Венатори состояние дежа вю.
«Точно… Я видел это место в сегодняшнем сне, – вспомнил мальчик и улыбнулся. – Правда, там я сюда вошёл, а не упал к порогу, как мешок с песком».
Прикрыв глаза, Максимус прижался виском к тёплому камню и, похоже, сомлел, потому что в чувство его привела какая-то седая старуха, появление которой он никак бы не пропустил, будучи в сознании. Та смотрела на него глазами цвета молодой весенней зелени, глазами, пронзительный взгляд которых не был тронут неумолимым ходом времени. Ещё тот запах, знакомый и незнакомый одновременно, стал заметно сильнее, и его источником оказался букет белоснежных цветов, которые седовласая незнакомка принесла с собой.
– Кто вы? – тихо спросил Максимус и, к своему неудовольствию, обнаружил, что охрип.
– Местная ведьма, – ответила старуха скрипучим голосом. – А ты?
– Я Максимус Венатори.
Услышав это имя, женщина отпрянула, и глаза её стали большими, как два медных пятака.
– О, боги… – прошептала она. – Быть не может… Сама судьба привела тебя сюда, мой дорогой.
– Похоже на то. Я видел это место во сне сегодня. Вообще-то, если честно, я шёл не сюда, а к берегу реки, но ветер скинул меня с обрыва, и я упал прямо к порогу этой пещеры. Действительно, судьба…
Максимус поморщился от ноющей боли в ушибленном бедре, и в тот же момент его внезапно осенило: он стал бледен как полотно.
– Вот чёрт… Я проговорился…
– Не поминай чёрта без причины, – нахмурилась пожилая женщина. – Не он тебя за язык потянул.
– Я нарушил своё слово. Мои сны…
Юный маг снова остановился на вдохе. Он вдруг осознал, что прежде в его словах не было и намёка на хранимую им тайну, а вот последней репликой он выдал себя с головой.
– Я знаю, – мягко улыбнулась ведьма, и выражение искреннего удивления сменило на лице мальчика гримасу испуга. – И не спрашивай, откуда. Пока рано мне отвечать на этот вопрос.
Максимус внимательно посмотрел старухе в глаза. Некоторое время собеседники молчали, пока мальчик не решился, наконец, нарушить повисшую в воздухе тишину.
– Вам можно доверять?
– Мне – да. Но никому больше.
– Тогда скажите мне, кто я? Почему я вижу огненные крылья за своей спиной и чью жизнь просматриваю в своих видениях?
– А как ты сам думаешь? – поинтересовалась женщина после недолгой паузы. Она уже догадывалась, что Максимус знает больше, чем того требовало время, и едва заметная искорка радости загорелась в её душе.
– Было бы слишком опрометчиво заявить, что я знаю всё. Но мои видения, сны и, что самое главное, владение запрещённым языком драконов, говорят только о том, что я…
Максимус внезапно закашлялся, и старуха, кивнув, закончила за него.
– Дракон, да.
Такое прямое подтверждение самых немыслимых догадок заставило младшего наследника снова ощутить мелкую неприятную дрожь, и, вскинув голову, он уставился на ведьму глазами, полными ужаса.
– Значит, я действительно потомок легендарной расы?.. Но… Кто тогда из моих родителей дракон?
– Оба. Правда, в этой истории есть одна большая и очень неприятная особенность, потому я не смею озвучивать её раньше положенного срока.
– Не только вы, – проговорил хрипло Максимус, и в его серьёзном выражении лица седая незнакомка явственно увидела некогда знакомые черты. – Мои родители тоже ждут определённого срока, но этот срок назначил я сам. Родители скрывают от меня что-то очень важное, но право об этом знать я должен прежде заслужить.
И ещё раз прокашлявшись, добавил:
– Драконов люто ненавидят, и теперь я понимаю, почему отец и мать не спешат раскрывать свои карты. Если они оба драконы…
Юный маг намеренно не закончил, и ведьма задумчиво провела пальцами по подбородку.
– Нет, мой мальчик, не поэтому. Лучше наберись терпения, и однажды дверь в тайны твоего прошлого сама откроется перед тобой. Если только ты готов ждать.
– Готов, если это ожидание оправдает себя.
– Оправдает, Максимус, непременно оправдает. Уж поверь старой ведьме.
Старуха добродушно улыбнулась, а её собеседник снова прижался виском к тёплому камню. Он не мог идти, боль сковала почти всю правую сторону тела, и показаться в таком виде отцу значит навлечь на себя его гнев. Эти мысли настолько заняли его голову, что Максимус даже забыл про цветы, о которых собирался спросить.
Тем временем женщина уложила букет в небольшую выемку в каменной стене и снова опустилась на колени возле ослабшего гостя этой забытой всеми пещеры.
– Я помогу тебе, – сказала она негромко и взяла мальчика за обе руки. – Для дракона от обычной магии толку мало, но пусть утерянной я не владею, моих сил хватит, чтобы превратить твои ушибы в простые синяки.
Ведьма начала говорить, но говорить настолько тихо, что Максимус её почти совсем не слышал. Он только видел волны мягкого света и чувствовал, как ноющая боль медленно, но верно отступает под натиском заклинаний.
– Что мне делать? – спросил мальчик, когда старая женщина, наконец, отпустила его руки. Он теперь мог свободно дойти до дома, сил для этого было более чем достаточно, но после того, что он узнал, возвращаться в поместье было страшно.
– Ждать и молчать, мой мальчик. Ждать… и молчать. Это пока единственное, что я могу тебе посоветовать.
Максимус медленно кивнул.
– Меня ещё кое-что беспокоит.
– Говори.
– Моя сила… Почему я её не чувствую? Отец упоминал о ней ещё три года назад, и мне не по себе от того, что я не имею никакого представления о её истинной природе.
– Это не кусок торта, который можно получить в любой момент. Она приходит с возрастом, а ты ещё слишком молод для её пробуждения. Только вот помни, что сила эта требует очень большой ответственности, и когда она пробудится, тебе придётся выбирать между Тьмой и Светом.
– Выбирать? Зачем?
– Всё просто, мой мальчик. Рано или поздно люди узнают, что ты дракон, и тебе придётся доказывать своё право на жизнь среди них. Ненависть людская будет тебе суровым испытанием, и всё будет зависеть лишь от того, как сможешь ты его пережить. Будешь ли ты отвечать добром на зло или же обратишь против людей свою ярость – решать тебе.
Максимус ничего не ответил, только взглянул на свою правую руку и крепко сжал пальцы в кулак.
– Твоя сила, – продолжила ведьма, – это очень мощный поток энергии, способный как разрушать, так и созидать. Драконы владели невероятными заклинаниями, стирали с лица земли целые кварталы и заставляли землю содрогаться. Но были и такие, кто приходил после, и от их магии в опустошённые края возвращалось былое процветание. Они управляли ходом времени, лечили неизлечимое и даже поднимали на ноги тех, кто уже отправился в мир иной. При желании ты можешь заставить людей пасть ниц перед тобой, но будут ли они преклоняться под страхом смерти или же от уважения, зависит только от тебя.
– Либо Тьма, господство над людьми и вечное одиночество, либо Свет, камни в спину и возможная любовь, – скептически произнёс Максимус и, поднявшись на ноги, вышел из пещеры. Дождь уже давно кончился, но по небу всё ещё плыли тяжёлые свинцовые тучи, и ветер завывал и свистел в трещинах скал.
– Выбрать Тьму и обратить в бегство тех, кто посмел кинуть в меня камень, либо выбрать Свет и просто наблюдать, как дорогие мне люди будут друг за другом поворачиваться ко мне спиной, – почти шёпотом добавил мальчик, и усмешка исказила его губы. – Похоже, моя жизнь наконец-то приобрела определённый смысл.
Он обернулся – ведьма смотрела на него в упор, и, судя по лёгкой складке на лбу, была не слишком довольна исходом разговора.
– Я не буду сейчас об этом думать. Слишком рано и слишком много дел нужно прежде закончить. Если уж говорить начистоту, то прежде чем думать о выборе стороны, я должен хотя бы получить оружие и научиться им пользоваться. Иначе какой прок от этих размышлений, если я даже не могу толком постоять за себя? Через два года кончится моё обучение в школе магии и в академии, через два года я буду по закону независимым человеком, и даже если сила проснётся раньше этого срока, я не стану принимать никаких решений.
Максимус улыбнулся.
– Чтобы решить столь глобальный вопрос, нужно прежде разобраться с мелочами.
Женщина согласно кивнула и показала рукой на узкую тропинку, которая вела от пещеры на вершину обрыва.
– Солнце скоро сядет. Тебе следует вернуться домой.
– А вы?
– Я пока останусь здесь. Меня дома никто не ждёт, к тому же нас не должны видеть вместе. Если кто-то узнает о нашей встрече, о тебе пойдёт нехорошая молва.
– Значит, прийти к вам я не смогу?
– Это ни к чему.
– Но я хотел бы снова повидать вас.
– Не навлекай беду на свою голову, мой мальчик. Всё, что нужно, я тебе уже рассказала, об остальном узнаешь, когда встретимся в следующий раз.
– Значит, мы всё-таки увидимся?
– Да, но ни сегодня, ни завтра, ни даже в следующем году. Ты должен сам найти ответы на свои вопросы, и потому забудь обо мне и не приходи до тех пор, пока я не останусь единственной, кто может тебе помочь.
– Как я вас найду? – спросил Максимус после недолгого раздумья. Сказанное старой женщиной его немало расстроило, и глаза были полны искренней печали.
– Очень просто, мой мальчик. Как будешь готов встретиться со своим испытанием лицом к лицу, спроси у первого встречного о местной ведьме. Тебе укажут мой дом.
Седая старуха махнула рукой в сторону тропинки и неспешно скрылась в глубине пещеры. Максимус двинулся по указанному ведьмой пути и совсем скоро оказался на краю обрыва, с которого не так давно упал. Оттуда он довольно быстрым шагом направился к городу, в котором уже начали зажигать ночные фонари, и ступил на мощёную плиткой дорогу, когда солнце село за горизонт.
Корнелиус пришёл в неописуемую ярость, увидев, в каком состоянии явился домой его сын, и прямо с порога встретил младшего наследника такой оплеухой, что Максимус упал, не удержавшись на ногах.
– Где тебя носило весь день?! – возопил мужчина так, что Анжела, выйдя из обеденной залы, остановилась у дверей и так и не осмелилась подойти к мужу ближе. – Где тебя носило, я спрашиваю?! В каком виде ты посмел показаться мне на глаза?! Ты опозорил моё имя на весь город! Что теперь обо мне люди скажут? Ну, что ты молчишь?! Или тебе нечего сказать в своё оправдание?!
Стиснув зубы, Максимус поднялся на ноги, и вместо того, чтобы отвечать, глядя в пол, как это было принято, он смело вскинул голову и одарил отца пронзительным взглядом, в котором ещё сквозила недавняя печаль.
– А ты мне поверишь, если я расскажу, что случилось?
Корнелиус отпрянул, встретившись с подобной наглостью, и лицо его покраснело от гнева.
– На твоём месте я бы не задавал подобных вопросов.
Он отвлёкся, увидев жену у дверей обеденной залы, и только набрал воздуха, чтобы сказать ей несколько слов, как услышал достаточно громкий голос старшего сына.
– Говори. Я поверю.
Ошарашенный мужчина медленно повернулся к детям и увидел, что Магнус стоит рядом с братом и крепко держит его за плечи.
– Ты не должен за меня заступаться.
– Не тебе это решать. Или боишься, что получу от отца на пару с тобой? Так пусть. Я это вполне заслужил.
– Не говори ерунды.
– Ерунда? По-твоему, это ерунда? Я позволил тебе уйти одному, и в итоге ты вернулся в разорванной одежде и с синяками. Тебя били?
– Нет. Я всего лишь упал.
– Врёшь.
– Тебе я ещё ни разу не соврал. Я действительно сорвался с края обрыва, и если бы меня не спасла счастливая случайность, я лежал бы сейчас на дне реки.
Магнус отпустил плечи брата, но мальчики ещё с минуту стояли, глядя друг на друга в полном молчании, пока повисшую тишину не нарушила взволнованная Анжела.
– Надо позвать врача.
– Не надо, – мотнул головой Максимус, повернувшись к матери. – Фортуна была сегодня на моей стороне, и я отделался только ушибами. К утру мне будет лучше.
– Твоё терпение похвально, Максимус, но врач всё же необходим. Я вызову его хотя бы для собственного спокойствия.
Анжела повернула руку ладонью вверх, и в воздухе возникла маленькая светящаяся сфера. Женщина шепнула ей несколько слов, и та стремительно вылетела в открытое окно.
Максимус перевёл глаза на отца: гневная аура вокруг него стала заметно меньше, но смотрел Корнелиус на сына всё также сурово.
– Тебя видел весь город.
– Да, – кивнул в ответ мальчик, – и весь город уже знает, что я упал с обрыва. Тебя не станут ни в чём упрекать.
Мужчина не ответил и, развернувшись, тяжёлой поступью отправился к себе в кабинет. Но прежде, чем скрыться в коридоре, он остановился и, не поворачивая головы, бросил:
– Немедленно приведи себя в порядок и отправляйся ужинать. А ещё раз пойдёшь к обрыву – высеку.
И ушёл. Где-то в глубине поместья хлопнула дверь, и в тот же момент Максимус от усталости пошатнулся и осел на пол.
Пришедший через час врач внимательно осмотрел мальчика и оставил матери пару баночек с целебными мазями. Магнус хотел было остаться с братом, но тот ему это категорически запретил.
О старой ведьме он решил пока не говорить. Даже Магнусу, которому доверял больше, чем себе.