Примечания
© Рафаэль Максимус Ривера, 2018
ISBN 978-5-4483-0126-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Название романа – исправленная под сюжет крылатая фраза «сквозь тернии к звёздам». В моём варианте звучит как «тернист путь, ведущий к правде».
Глава 1
Глава семьи Венато́ри в очередной раз поздно ложился спать – дела в городе отнимали очень много времени, и когда он сегодня вернулся домой, то снова застал свою жену и маленького сына сладко спящими. Корнелиус привычным лёгким движением снял с себя расшитый золотом длинный чёрный, почти до щиколоток, узкий камзол1, который мужчина никогда не застёгивал, и уже начал неспешно снимать рубашку, когда в дверь его спальни негромко постучали.
– Прошу прощения, мой господин, – проговорил пожилой слуга, Брандт, одетый в строгий чёрный костюм, состоявший из брюк, белоснежной рубашки и фрака. Переступив порог спальни, Брандт учтиво склонил голову. – Я не посмел бы потревожить вас без причины, но вам стоит на это взглянуть.
Заинтересованный, Корнелиус отправился вслед за слугой на первый этаж поместья и был немало удивлён, обнаружив на столике для цветов корзинку с белым свёртком.
– Что это? – спросил мужчина, склонившись над ней. Он отогнул уголок белой ткани и тут же отпрянул, будто увидел оскаленную пасть.
В корзине мирно сопел новорождённый ребёнок.
– Откуда он здесь? – обратился к слуге внезапно побледневший хозяин дома, и Брандт опять поклонился ему.
– Кто-то постучал в дверь, мой господин. Признаков магии я не обнаружил, потому открыл дверь сам, не докладывая о поздних гостях. Однако на пороге было только это. – Брандт кивнул в сторону корзины.
– И больше никого?
– Никого.
Корнелиус звучно выдохнул, и в тот же момент «найдёныш» громко заплакал.
– Этого ещё не хватало…
На крик малыша в скором времени из спальни спустилась встревоженная молодая женщина с тёмными волосами, немного растрёпанными после сна.
– В чём дело, Корнелиус? – спросила она и почти бегом преодолела расстояние от лестницы до столика. – Откуда в нашем доме этот ребёнок?
– А́нжела, прости. Я сам в недоумении. Кто-то оставил его на пороге дома.
– На этом ребёнке стоит печать смерти, – мрачно отозвалась Анжела. – Скорее всего, его мать мертва.
– Убита?
– Не знаю. Не чувствую. Слишком слабый след. – Женщина повернулась к стоявшему позади неё слуге. – Брандт, позови, пожалуйста, Элис. Скажи, чтобы захватила с собой чистые пелёнки.
– Да, моя госпожа.
– Ты сама будешь этим заниматься? – вскинул брови Корнелиус.
– Да. Наши слуги спят, и я не хотела бы будить их сейчас.
– Неудивительно, что они так ценят тебя.
– Корнелиус, дорогой, ты же знаешь моё мнение на этот счёт. Наши слуги – это члены одной семьи, помощники, друзья, но не рабы. Они заботятся о нас, а мы о них.
– Да, я понимаю.
Анжела кивнула, дав понять, что разговор на этом закончен, и спустя буквально пару секунд из коридора в противоположной стороне от двери выбежала чуть полноватая служанка. Следом за ней из этого же коридора неспешно вышел Брандт.
Элис поклонилась обоим хозяевам.
– Извини, что разбудила, – произнесла Анжела, и Элис в ответ скромно улыбнулась.
– Я ещё не успела заснуть. – Девушка заинтересованно покосилась на плачущий свёрток. – У нас гости?
– Можно и так сказать. Я хотела бы попросить тебя посидеть с моим Магнусом, пока я буду занята этим малышом.
– Так давайте я им займусь.
– Спасибо, Элис, но я сама. Мне нужно его осмотреть.
Ответ Анжелы был весьма расплывчатым, но служанка быстро сообразила, что речь идёт о магии более высокого уровня, чем у неё имелся. Она кивнула и отдала госпоже чистые пелёнки.
– Вряд ли он нуждается в осмотре, – покачал головой Корнелиус, когда Элис скрылась за дверью спальни. – Лично я ничего не чувствую. Ни печатей, ни какой-либо защиты.
– В любом случае это странно.
Анжела вынула свёрток из корзины и положила его на столик, развернув пелёнку.
– Этому мальчику от силы пара недель. И магия его, похоже, действительно почти не коснулась.
Женщина завернула ребёнка в чистый лоскут ткани и понесла его в ванную, чтобы искупать. Тем временем Корнелиус на дне корзины обнаружил маленькую, свёрнутую вчетверо записку, в которой значилось только имя: «Maximus». При всём этом чутьё опытного мага уловило слабый отголосок скрывающего заклинания, и Корнелиус его с лёгкостью развеял. На желтоватой бумаге стал медленно проступать контур рисунка, и по мере его проявления хозяин поместья терялся всё больше и больше. Спустя четверть минуты символ окончательно налился краской, и Корнелиус с абсолютной уверенностью узнал в нём утраченную печать драконов.
«Ерунда какая-то, – подумал мужчина раздражённо. – Дракона я бы за сотни миль учуял, а от этого мальца даже самой слабой магией не веет. Это, похоже, чья-то безумная шутка».
Корнелиус показал печать жене сразу, как только она вернулась из ванной.
– Быть того не может, – ответила Анжела, прижав ребёнка к груди. – Это обыкновенный человеческий малыш. Наверное, какая-нибудь нищенка родила его и бросила, а бессовестный маг решил подшутить над нами. Я не удивлюсь, если именно так и окажется.
– Тогда завтра я отнесу этого малыша в Башню. Пусть магистры найдут ему подходящую семью.
***
С той поры, как магистры отдали подброшенного малыша в семью обыкновенных людей, уже немолодых, но бездетных, прошла неделя. Корнелиус снова пропадал в городе со своими коллегами, разбирался с духами и наводил порядок, а жена его, искренне порадовавшись не то за себя, не то за малыша, вскоре и думать о нём перестала. У неё рос собственный сын, Магнус, уже сейчас обладавший весьма ощутимой магической аурой. Ещё несколько лет, и отец поведёт его в школу к знакомому учителю, который давно обещал сделать из Магнуса достойного мага и наследника.
Поэтому Анжела была напугана, когда муж пришёл вечером домой и поставил на столик для цветов уже забытую корзину с малышом.
– Почему он опять здесь? – недовольно поинтересовалась она у Корнелиуса. Мужчина был мрачнее тучи.
– Эти люди вчера вернули ребёнка магистрам. Женщина была в ужасе и плакала, умоляя забрать у них это чудовище. Во всяком случае, так мне сказал магистр Грегори.
– Это всего лишь ребёнок. Видимо, магистры подобрали ему не ту семью.
– Пока не поздно, я могу навестить эту пару и узнать, в чём дело.
– Навести. А то меня это уже начинает пугать.
***
– Вы Элизабетта Роуэл?
Корнелиус стоял на пороге маленького скромного домика, и на него в упор глядела женщина средних лет с явными кругами под глазами и копной частично седых волос, собранных в хвост на затылке.
– Да. А вы кто?
– Я Корнелиус Венатори. Пришёл поговорить о том ребёнке, что вы вчера вернули магистрам.
– Покажите вашу печать, пожалуйста.
Мужчина закатал рукава камзола и рубашки и повернул правую руку запястьем вверх. Печать охотников – оскаленная голова собаки, заключённая в два круга, между которыми вилась затейливая надпись, – слабо засветилась.
– Проходите. Я ждала вас.
Корнелиус переступил порог, и его собеседница закрыла дверь на ключ.
– У этого ребёнка ужасные глаза, – негромко проговорила Элизабетта, наливая гостю чай. – Жёлто-красные, как бушующее пламя. Я таких у магов не встречала.
– Вы уверены, что вам не привиделось?
– Абсолютно, – вздохнула хозяйка дома и поставила на стол две чашки, одну для себя, вторую для гостя. – У малыша было очень горячее тело, и на пятый день я уже не могла держать его на руках. Вот, взгляните.
Женщина присела за стол и без стеснения сняла свою домашнюю кофту – на руках и груди Корнелиус увидел чёткие красные следы термических ожогов.
– Этот мальчик – явный маг, – сказала Элизабетта, застёгивая кофту, в то время как Корнелиус махом осушил поданную чашку с чаем, – и я не понимаю, почему его так легко отдали в семью обычных людей.
– Этот мальчик неделю назад оказался на пороге моего дома, и ни я, ни жена, ни магистры не нашли в нём ни единой капли магии.
– Эту магию нельзя обнаружить просто так, – отозвался хозяин дома, показавшись из-за угла. – Она утрачена, и лишь немногие знают о ней.
– Откуда вам это известно?
– От моего прадеда. Он многое успел рассказать мне, прежде чем умер. Похоже, этот мальчик – последний потомок своей расы, но, честно говоря, я не имею никакого представления, каким образом он вообще родился, ведь с войны прошла уже сотня лет.
Корнелиус задумчиво сдвинул брови к переносице и невольно вспомнил записку, оставленную кем-то на дне корзины.
«Почему именно мы?»
– В корзине была найдена печать драконов, и я принял всё это за чью-то глупую шутку. Но если Максимус действительно дракон, то он опасен для нас.
– Он последний, как ни прикидывай, – повторил муж Элизабетты. – Ему некому поставить печать, которая пробудит его сущность, а без печати он не то что не дракон, он даже не маг.
– То есть, если печати не будет, сила не проснётся до самой его смерти?
– Именно. Жаль, конечно, малыша. Он будет изгоем как среди людей, так и среди магов.
– Я найду для него семью.
– Лучше оставьте себе, – улыбнулась Элизабетта и, заметив, как резко изменился в лице Корнелиус, поспешила добавить: – Этот ребёнок не просто так вернулся в ваш дом. Вы не должны его отдавать.
– Но у нас уже есть сын. Анжела вряд ли захочет брать на воспитание кого-то чужого.
– Для женщины не бывает лишних детей, и что было прежде чужим, станет своим.
– Ну, это уже решать не мне. В любом случае спасибо за ценную информацию.
Корнелиус поднялся из-за стола, и Элизабетта открыла перед гостем дверь.
– Вам спасибо, что пришли.
Мужчина, переступив порог дома, повернулся к хозяевам и учтиво поклонился. В поместье его ждала взволнованная Анжела, и, как и ожидалось, предложение о принятии в семью потомка драконов восприняла в штыки.
– Я не обязана воспитывать этого ребёнка! Тем более, если в будущем от него не будет никакой пользы!
– И что ты предлагаешь? Отнести опять в Башню? Магистр Грегори меня даже на порог кабинета с ним не пустит.
– Опроси своих друзей. Кто-нибудь точно приютит.
– Так, значит, – вскипел, в конце концов, Корнелиус, – к своим слугам ты относишься, как к людям, а к несчастному ребёнку, как к паршивой собаке? Так может быть, если он никому не нужен, и пользы от него никакой, я убью его?
Услышав это, Анжела мгновенно остыла и в ужасе распахнула глаза, в то время как Корнелиус продолжил:
– Этот мальчик никогда не станет ни магом, ни драконом. И если я не могу дать ему право на жизнь, то тогда заберу его.
Он вынул ребёнка из корзины и взялся за маленькую головку, намереваясь свернуть ему шею на глазах у жены. Казалось, Анжела просто оцепенела от происходящего, но случайный испуганный вопль служанки мгновенно привёл её в чувство, и женщина опрометью кинулась к мужу.
– Не смей!
Она отняла несчастного потомка драконов, прижав его к груди, и Корнелиус одарил жену суровым взглядом.
– Максимус не чужой ребёнок. Он – ничей. И если ты согласна взяться за его воспитание, я завтра же оформлю на него все нужные документы.
Анжела фыркнула и отправилась вверх по лестнице, искренне не желая класть ребёнка рядом со своим Магнусом.
– Я выращу его, но так, как родного сына, полюбить не смогу. И не проси объяснить, почему.
Анжела скрылась за дверью спальни. Корнелиус снова взял в руки записку с именем и печатью драконов.
«Откуда ж ты только взялся на нашу голову?»
И, смяв, бросил листок обратно в корзину.