Глава 3. Эксперимент начат
– Знаешь, Безе, – она посмотрела на меня так устало, так отчаянно, – я устала врать. Они смотрят на меня, а видят совсем другого человека. Ту, которую я им наврала. Понимаешь?
Я ответил: «Понимаю. Кто же тебя поймет, если не я…». Только Ву, конечно, этого не услышала. Она хоть и не такая как все, но подобно всякому человеческому существу лишена возможности видеть очевидное и слышать то, что ей говорят на самом деле, а не то, что хочется.
– Хватит! Теперь я буду говорить то, что думаю. Всем! И мне плевать, если кому-то это покажется глупым или грубым. И то, что чувствую. Если я еще немного подержу это в себе, то оно сведет меня с ума.
С того дня Ву стала говорить. И это было, поверьте коту, более чем страшно…
Оказалось, что врать и притворяться Ву заставлял не столько страх возможной душевной боли, сколько страх показаться окружающим смешной или того хуже – глупой. Этот страх лишает человека многого: новых впечатлений, возможностей, знакомств. И ведь не секрет, что казаться дураком, вовсе не значит им быть. Равно как не все умники в действительности умны. Но, черт возьми, как же страшно!
Что ж… для начала решено было сказать ЭТУ правду себе и преодолеть именно ЭТО.
Барьер моя экспериментаторша взяла, что называется, с разбегу. Выбрав ясный зимний денек (ну, уж чтоб бежать было некуда), она нацепила салатовые колготки, сделала на своей тридцатилетней головушке пару детских хвостиков и смело вышла поражать центр города. Она приставала к случайным прохожим с нелепыми вопросами вроде «почем нынче хлебушек?», мурлыкала под нос детские песенки и придурковато улыбалась зимнему солнцу…
Нужно сказать, что дурочкой Ву выглядела не впервые, но в первый раз по собственной инициативе. А разница между первым и последним, как между ссылкой в ГУЛАГ и добровольной поездкой на БАМ, согласитесь.
Ах, жаль, что скудного кошачьего словарного запаса не хватит, чтобы описать состояние маленькой закомплексованной девочки внутри Ву. Ей хотелось бежать, зажмурив глаза, домой, чтобы на нее не упал ни один осуждающий взгляд. Но она шла, с виду уверенна и безразлична, и подходила к людям, каждый раз совершая маленькую революцию внутри себя. Смешно! Ей было невдомек, что помимо нее улица полна еще более нелепо одетых людей, и более интересных, и самобытных. А у прохожих… у них свои заботы, и им вовсе не до комплексов и страхов «городской сумасшедшей». Одни улыбаясь проходят мимо, другие злобно фыркая отскакивают в сторону, но и те и другие через считанные секунды ЗА-БЫ-ВА-ЮТ. Всем все равно! Но она училась не бояться собственной глупости. И это работало!
Так если всем до козы, тогда какой смысл гробить ноги на неудобных ходулях-каблуках, запечатываться в строгие деловые костюмы, каждое утро мучится с выбором подходящей «достаточно вместительной, но стильной» сумки? И зачем пытаться запомнить все эти «идет/не идет», «можно/нельзя», «пристойно/непристойно». Разве маленькая вселенная внутри каждого из нас не лучший советчик в выборе цвета, стиля, образа жизни? Разве гармония это сочетание цветов, фактур, форм? Или все же главное – то состояние внутреннего комфорта, которое дарит согласие с собой и этой самой маленькой вселенной?
Каждый должен в своей жизни построить дом, посадить дерево и вырастить сына. Помните? Чепуха! Никто никому ничего не должен. Зачем строить дом, если ты мечтаешь видеть другие страны? Зачем сажать дерево, если можно своим бережным отношением спасти сотни тех, что посадила за тебя природа? И как растить сына, если и себя-то еще не сделал счастливым!? Зачем вешать на себя кабалу автокредита, если ноги еще способны нести навстречу подвигам, а глаза отказываются наблюдать мир сквозь прозрачную коробку авто, и нос хочет вдыхать ароматы утреннего города, а не сухой запах кондиционера?
Вот так одни зеленые колготки сделали большое дело. Они достойно исполнили свое предназначение и мирно улеглись на полке шкафа ждать очередного звездного часа, а Ву, возможно впервые за свою недолгую жизнь поняла, каково это – быть свободной от мнения окружающих.