Не проходи мимо!
К похожему на разграбленный термитник аэропорту приехал за час до прилета Майкла.
Сидел в машине. С неподдельным интересом наблюдал за стариканом в шикарном джипе. Машину, наверное, пенсионеру подарили дети в знак признательности за правильное воспитание, приведшее их к материальному благополучию.
Через пару минут, не выдержав, достал телефон. Снимал, как шпион, через полуоткрытое окно. Дед тщетно пытался припарковаться. Было видно, что ему мешала врожденная робость советского человека. Я представил на месте его машины необъезженного, неукротимого буйного дракона. И вот этим блестящим зверюгой рулит махонький такой сухонький старикашка в клетчатой рубашке с закатанными руками. Заметив свободное место, дед в очередной раз попытался развернуться, но так, будто и права ему подарили вместе с машиной, два-три дня назад.
Вперед-назад! Назад-вперед!
Тормозит. Голову высунет, посмотрит, не задевает ли кого, ненароком, платок достанет, пот со лба вытрет. Финал этой битвы меня разочаровал. Дед так и не припарковался. Не помял ни одной машины. Потыкался-помыкался, матюгнулся, развернулся, и уехал. Совсем уехал… Сдался. Зачем приезжал? Потренироваться? Мне стало жалко этого старика, – ему по пустыне надо ездить, наперегонки с верблюдами, а не по нашим, богатым на стрессы, дорогам. Не протянет долго. В недалеком будущем его ожидает шок от впечатанной в лицо подушки безопасности, валидол, нитроглицерин, и другая скорая медицинская помощь. Тьфу-тьфу, конечно…
За этим нехитрым занятием провел полчаса. Еще пятнадцать минут я курил. Потом еще раз осмотрел донельзя креативную, в американском стиле картонку. Как в кино! Очень популярны у американцев такие картонки. Еще дома красным маркером вывел на ней жирную надпись:
МАЙКЛ БЕЛЛ-РЕСПУБЛИКАНЕЦ-ИСТОРИК! НЕ ПРОХОДИ МИМО! МЫ ТЕБЯ ЖДЕМ!
и подпись:
Капитан Сорокин.
В небольшой группе встречающих ждал, когда появится Майкл. Не комплексовал, а даже гордился табличкой. Когда кто-нибудь начинал коситься, я демонстративно разворачивал ее, чтобы лучше была видна надпись. Любопытный моментально отворачивался.
Курил.
Пил кофе.
Снова курил.
В сотый раз думал о том, что зря связался с Геной и его другом.
По методу ламы попробовал мысленно поразить Гену серебристой «стрелой Ваджра», для чего небходимо предельная концентрация воли. Сконцентрироваться не успел, потому что, наконец-то, на Генино счастье, появились первые пассажиры нужного мне рейса. Попытался вычислить Майкла. Я заранее намалевал в сознании его портрет. Он представлялся мне этакой человекообразной обезьяной в аляповатых шортах; широкой, скрывающей залежи целлюлита рубашке, и с целым выводком дорогих чемоданов на веревочках. Плешь. Красновато-конопатое лицо с обязательной улыбкой. Оспины всякие, загрязненные поры кожи, прыщи от неправильного питания.
Но случилось такое, что я грешным делом подумал, а не взять ли мне билет до Нью-Йорка? Прямо сейчас. Да, прилететь в Нью-Йорк, и настучать Гене по физиономии. Стрела – стрелой, но настучать – надежнее. Ну почему он, сволочь, не предупредил меня? А?
Я ой как ошибся!
Мой Внутренний Голос, мой верный Ангел Хранитель (сокращенно – АХ) меня подвел. Не предупредил! Ничего шотландско-ирландско-веснушечного в облике Майкла не было. А если и было, то чуть-чуть… На уровне, который не подвластен невооруженному самым мощным электронным микроскопом глазу. Полгена… или даже четвертинка гена. Скорее – осьмушка. Не более. И то – при самом удачном раскладе.
Майкл оказался негром средних лет. Красная бейсболка, джемпер, джинсы, кроссовки. Одна сумка средних размеров через плечо.
– Ты написал «негр»? – прямо сейчас возмущается Ангел-Хранитель. – Ты что творишь? Срочно прикрой глаза ладонями, и засунь голову между колен. И молись, молись!
– ЧТО?! Совсем сбрендил? – прокричал я на Ангела. – Да, я видел в Интернете баннер сайта, где учат искусству самоудовлетворения… Но я не готов к таким извращениям.
– Ты не понял, – ответил Ангел. – Сейчас тебя покарает великий бог политкорректности! Небеса развернутся, и молнии полетят, как ракеты «Першинг». Ты… ты написал – «негр», и даже не покраснел. Да? Ты – грешник.
– А ты – мудак! Я ребенок, выросший в Советском Союзе! Я читал «Хижину дяди Тома», я плакал, читая ее… На политинформациях учителя рассказывали нам о «неграх», которых угнетают капиталисты. И ты думаешь, что я смогу так запросто перестроиться? Ха! Поверь, легче приватизацию снова замутить. Давай еще кино «Десять негритят» переименуем? Ага, попробуй, если языка не жалко, а я свой ломать не намерен. И… Ангел, считай, что я протестую таким способом против внешней политики США. Пока они не перестанут подкладывать нам свиней. Да, таким вот некорректным способом протестую. И не отвлекай меня больше, пожалуйста…
Какой к черту расизм! О чем вы? Никогда не страдал расизмом, но путешествие по провинции с американцем – это одно. Он может сойти за нашего, если, конечно, не будет сильно раскрывать рот. А вот путешествие с негром-американцем… Согласитесь, задача усложняется. Вот что моя дорогая бабка Ульяна скажет? У нее и телевизора-то нет. Может, она и не ведает, что на земле существует еще пара рас? Она ведь дальше деревни не выезжала, со времен оккупации… как бы не испугалась.
В общем, когда он подошел ко мне, я подумал: «Надо же какой парень любознательный! К азбуке русской стремится!» А он пальцем по буковкам водит, губами шепчет, улыбается.
И говорит, грязновато, с жеванным акцентом, но на удивление неплохо:
– Здравствуйте! Я Майкл.
Вот тогда-то я и онемел. А он картонку до конца дочитал. Испугался чего-то, по глазам видно, что не по себе ему стало.
– Я… не понимаю… Капитан Сорокин? Да? Я ошибся? Я ухожу…
По уму – надо бы, чтоб пошел. Куда-нибудь подальше – обратно, через терминал к самолету, по трапу, в кресло, над океаном. Но ведь совесть потом меня замучает, будет грызть, терзать ночами. Тем более – скорыми осенними ночами, самыми сложными, по опыту знаю, для совести. Да и сейчас… Приеду домой, и вроде все нормально… «Сотик» водки пропущу. Спать лягу… И вот мысли нарисуются, обязательно. Тревожные мысли, как комары через форточку, налетят стаей, чтобы кровушки моей напиться.
А вдруг Майкла убьют скинхеды?
А вдруг он сойдет с ума – от испуга, что его никто не встретил? В таком духе, короче, гадости в голову полезут.
И вот, думаю об одном, благородно, великодушно, и красиво думаю… А говорю зачем-то, помимо своей воли, совсем другое:
– А куда это вы, гражданин Майкл-республиканец так спешите? А? Не надо торопиться. Пройдемте со мной. На минутку! У нас к вам дело особой важности…
Он моментально побледнел. Ну, чуть-чуть. И, словно сигнал тревоги в атмосферу послал, ферментную струю страха выделил неизвестной современной науке железой.
Они такие солидарные!
Три негра сразу подвалили к нам, руками замахали, и вопросы принялись задавать:
– Что, брат, случилось?
– Нужна ли, брат, помощь?
– Кто тебя обидел, брат?
А Майкл на меня пальцем показывает и шепчет что-то неразборчиво. Я понял, что время шутки истекло. Побьют меня прямо здесь, в терминале-2, пользуясь численным преимуществом.
– Хай, бразы, – говорю. – Все нормально. Я просто пошутил. А ваш брат шутки не понял. Ок?
– Нет, – возражает один из них. – Нет Ок! Есть проблем.
– Нигга, – вежливо так говорю. – Все Ок! Ноу проблем. Ганста-рэп форева! Ван лов, браза… Ван соул, ван харт, и все дела, и все такое… О! Фловер-повер!
В общем, Майкл успокоился только после того, как я ему водительские права показал. Когда удостоверился, что я – тот, кто, черт возьми, должен его встретить. И братья его хмурые, тоже враз угомонились. Вокруг аж все побелело от улыбок, будто у них изо рта снег хлопьями повалил.
Молча дошли до машины. Через десять минут сидения в салоне Майкл подал голос:
– А почему мы никуда не двигаемся?
– Успеешь, – отвечаю. – Мы думаем. То есть я думаю.
Растерянный, я действительно думал. Везти его домой? Подбросить соседям-мещанам, а таких – хватает, пищи для вербального творчества? Нельзя! Они еще от приезда ламы не отошли, который пугал их горловым пением во дворе. Им почему-то казалось, что этот внешне безобидный лысый чувак в шафрановом одеянии на них рычит, перед тем как наброситься и укусить. Он же, напротив, распевал таинственные медицинские мантры. Здоровья им желал, неблагодарным.
Эх, а домой надо, чтобы забрать некоторые походные вещи, которые могли пригодиться во время прогулок с Майклом. Думал-думал.
А, успеем…
Позвонил жене, сказал, что мы рванем сразу на дачу, чтобы не терять времени.
– Ты только американца не спаивай, – попросила Вера.
Я возмутился:
– Что за мысли? Зачем мне его спаивать? Если только в знак протеста… Нет-нет. – Я прикусил язык. – Все будет Ок! Не волнуйся.
– Легко сказать…
В придорожном магазинчике купил продуктов. Возле прилавка со спиртным крепко задумался, но ограничился одной… просто бутылкой хорошей водки… Зацените, в моей истории нет никакой контекстной рекламы. Она придает даже самому честному повествованию налет неправдоподобности. Недавно читал книгу, в которой олигархи пили двадцатирублевое пиво. Представляете?!