Часть I
Информационное общество
Глава 1
Концепция информационного общества
1.1. История возникновения понятия.
Кто это выдумал?
Ни одна большая страна никогда не обходилась и не могла обойтись без того, чтобы в ней чего-либо не производилось.
Точно так же, как во времена Смита центр тяжести экономики стал смещаться от сельского хозяйства к промышленности, сегодня он смещается от промышленности к информации.
По большому счету, этих двух цитат вполне хватило бы для описания нынешнего понимания «информационного общества» теоретиками. Можно было бы поставить точку и переходить к следующему разделу. Но давайте все-таки и мы внесем свою скромную лепту в модный дискурс. С тех пор как в середине прошлого века американские провидцы-социологи (футурологи) заговорили о грядущем наступлении века информации, на эту тему не высказались только ленивцы.
Существует юмористическая классификация, согласно которой любое знание можно разделить на три уровня – «топ», «поп» и «гоп».
На первом уровне «топ» (от англ. top – верхний) разрабатывают серьезные научные теории, излагаемые на «птичьем языке», понятном только членам узкого круга высокообразованных мужей.
На втором «поп» – уровне (от англ. pop/popular/ – популярный, поп-музыка, поп-культура и т. д.) научные теории становятся доступными широким массам, так как люди, которые «в теме», рассказывают их на языке, понятном человеку, не обладающему специальной подготовкой. Так абстрактные идеи лишаются научного потенциала, но обретают практицизм и функциональность, ценные для рядового гражданина.
Третий уровень «гоп» (точная этимология слова овеяна туманом, но, очевидно, восходит к криминальному жаргону; в современных субкультурах понятием «гоп-стоп» обозначено желание агрессивной группы отнять деньги у беззащитной стороны) – это уровень, на котором обладатель знания (не всегда нового и актуального) стремится конвертировать его в дензнаки по максимально возможному курсу; маркетинг и производство товара здесь меняются местами, и реальной ценностью продукта никто уже не озабочен: лишь бы покупали.
Вопрос. К какому уровню относится книга, которую вы сейчас держите в руках? Подсказка во введении. Из описания истории создания книги очевидно, что авторской задачей было перевести знания из сегмента «топ» в область «поп».
Страшная тайна научного мира состоит в том, что одна из наиболее модных тем современной социологии родилась не на уровне «топ», как положено научному знанию, а на уровне массовой культуры, то есть на самом что ни на есть популярном уровне. Все исследования этого понятия так или иначе упоминают человека, благодаря которому «все закрутилось», канадского публициста Маршала Маклюэна (Herbert Marshall McLuhan, 1911–1980). Его главная книга Understanding Media: The Extensions of Man (на русский язык название часто переводят как «Понимание средств коммуникации») стала популярной уже в 1966 г. Тремя годами позже была впервые установлена связь двух сетевых устройств, еще позже заработала первая военная сеть ARPANET (Advanced Research Project Agency Network – сеть агентства перспективных исследовательских проектов). Она была создана для тестирования новых коммуникационных технологий и связывала первоначально четыре университета США. Тогда никто еще не предполагал, что эта идея всего за два десятилетия приведет к созданию глобальной мировой компьютерной сети Интернет.
Не вызывает сомнений провидческий дар Маклюэна. Ведь ни о каком Интернете тогда еще и речи не могло быть, а канадский публицист уже придумывал и запускал в массы понятия «глобальная деревня» и «Гутенбергова галактика», а также рассматривал как средство коммуникации любой предмет от телевизора до часов.
Ряд серьезных ученых с безупречной научной репутацией в течение второй половины XX в. перевели новые знания на «топовый» информационный уровень, а Маклюэна сделали персоной нон грата в серьезных научных книгах. Отдадим ему должное, как одному из самых пламенных революционеров «информационного века». Но нужно развеять миф о том, что он был первопроходцем в этой теме. Если не брать в расчет звучные словосочетания (авторство которых бесспорно), а проследить за развитием идеи, то ее существование в научных кругах можно заметить уже в то время, когда Маклюэн еще не получил начального образования. С патриотической гордостью («А также в области балета мы впереди планеты всей!») прочитаем строки из книги российского ученого В. И. Вернадского «Научная мысль как планетарное явление», вышедшей в 1920-х гг.: «Эволюция видов переходит в эволюцию биосферы. Эволюционный процесс получает при этом особое геологическое значение благодаря тому, что он создал новую геологическую силу – научную мысль социального человечества». По сути, автор заявляет о наступлении нового периода планетарного развития. Более всего В. И. Вернадский известен тем, что ввел понятие «ноосферы» – общепланетарного пространства идей человечества. Так что «наш ответ Маклюэну» прозвучал еще за 40 лет до постановки вопроса.
Но не столь важно, кто первый громко сказал «информационное общество», сколь значим тот факт, что в самом расцвете индустриальной эпохи человечество осознало, что на него уже надвигается следующая «волна» эволюционного развития.
1.2. Учение о стадиях общественного развития.
«Третья волна» или «девятый вал»?
Свято место пусто не бывает – с уходом Маклюэна его место на научно-популярных баррикадах занял следующий провозвестник информационной революции – американец Элвин Тоффлер (Alvin Toffler, родился в 1928 г.). Начинал он журналистом и публицистом, но, выпустив книги «Шок будущего» (1970) и «Третья волна» (1980), ворвался в социологический мир и прочно занял в нем свое место.
Третьей волной Тоффлер предложил называть новый цивилизационный виток развития, который мы сейчас называем «информационным обществом». Но в 1980-х гг. это словосочетание только входило в обиход, и проповедуемые Тоффлером идеи во многом помогли его становлению. Тоффлер показал, что «информационное общество» не из воздуха кристаллизовалось, и что его обитатели вовсе не «Иваны, родства не помнящие», что они, напротив, – достойные продолжатели эволюции макросоциума, и что их волна уже третья в «послужном списке» человечества.
Оценить первые две волны труда не составило – их назвали «аграрной» (или «сельскохозяйственной») и «индустриальной». Название эти волны получили по преобладанию той или иной деятельности в общечеловеческой активности, или по отрасли экономики, на которую возложена роль цивилизационного локомотива. Так, в «индустриальном» обществе люди по-прежнему выращивают пшеницу и едят хлеб, и даже в больших объемах, чем в на предшествующем «сельскохозяйственном» этапе, но обеспечен этот процесс индустриальными достижениями, и дальнейшие инвестиции наиболее активно поступают именно в индустрию, как в ведущую отрасль.
Дать название третьей волне, приход которой становился все более очевидным, ученые долго не решались. Но обозначить ее все-таки было необходимо, и они приняли простое решение – называть ее «постиндустриальной». Много копий сломано с тех пор на тему порядкового номера волн, накрывших человечество. Кто-то считает, что между индустриальной экономикой и экономикой информации была еще «экономика услуг». Для нас важнее результат – какой бы по счету ни пришла нынешняя волна, сегодня уже почти все ученые соглашаются использовать термины «современное общество» и «информационное общество» практически как синонимы.
Нынешний этап, действительно, очень ответственен для дальнейшего развития человечества, а текущий момент определенно относится к тем, которые называют «переломными». Но журналистская «наследственность» поставленных Маклюэном и Тоффлером вопросов задает и своеобразную форму подачи темы. Иначе как «беспрецедентными» и «небывалыми» события нынешних дней уже никто (даже в среде ученых) не называет. На страницах этой книги я тоже обозначаю острые вопросы информационного общества как «жизненно важные», как «вопросы жизни и смерти» и т. д. и т. п. Что поделаешь, они (вопросы) действительно чрезвычайно актуальны, а тема своя, родная, и подходить к ней без некоторой эмоциональности непросто. Чтобы искупить свою вину за вклад во всеобщую истерию, приведу здесь лишь некоторые уравновешивающие доводы.
Не только ученые-теоретики, но и профессионалы-практики пытаются призвать мыслящее сообщество к трезвости, когда оно (сообщество) заявляет о «величайшей в истории информационной революции». Известнейший специалист – гуру в области теоретики и практики менеджмента – Питер Ф. Друкер, казалось бы, имеет даже больше, чем другие, прав на эмоциональность. Ведь в своей известнейшей книге «Задачи менеджмента в XXI веке» он на каждой странице утверждает, что задачи практических специалистов коренным образом поменялись с приходом нового века – века информации. Тем не менее целую главу книги он отводит на то, чтобы развенчать некоторые мифы. «Нынешняя информационная революция, – говорит Друкер, – далеко не первая, до нее человечество пережило уже как минимум три сопоставимых по масштабу коренных социальных трансформации, вызванных преобразованием информационных технологий. Первая была вызвана появлением письменности, вторая – становлением первых удобных носителей информации – книг, третья – изобретением Гутенбергом печатного станка. Наша – компьютерная – информационная революция всего лишь четвертая в этом масштабном ряду». По словам Друкера, подтвержденным числовыми выкладками, воздействие предыдущих было не менее впечатляющим.
Команда печатников изготовляла ежегодно как минимум пять миллионов печатных страниц, из которых получалось примерно 25 тысяч готовых к продаже книг, или 250 тысяч страниц на одного члена бригады печатников. Сравните с 12–13 сотнями рукописных страниц, которые за год был способен создать переписчик. Цены на книги снизились в десятки и даже в сотни раз. В конце первой половины XV века – накануне изобретения Гутенберга – книга была предметом роскоши. Купить книгу мог только состоятельный и образованный человек. А когда в 1522 г. вышла печатная Немецкая библия Мартина Лютера (объемом свыше тысячи страниц), то цена была уже столь низка, что ее приобретали даже беднейшие крестьянские семьи. Снижение себестоимости и цен в результате третьей информационной революции имело такие же масштабы, как и сегодня – во время революции четвертой. Сопоставимы также скорость и масштабы ее распространения.
Благодатное дело – считать волны и революции, а также вводить звучные словосочетания – «Гутенбергова галактика», «глобальная деревня» и т. п. Во мне – скромном наследнике научных заветов Тоффлера и Маклюэна – тоже рвется на волю журналист. Не удержусь и предложу свою метафору.
Сегодня на человечество надвигается «девятый информационный вал»…
Представили картину Айвазовского? Тогда я продолжаю свой футурологический алармистский прогноз. «Алармизм» (от англ. alarm – тревога) – модное нынче слово, социологи-футурологи придумали его специально, чтобы пугать население земли страшными предсказаниями, которые они называют «алармистскими».
И этот «девятый информационный вал» грозит смыть с лица Земли человечество в его прежнем виде!
Увы, проверив словосочетание «девятый информационный вал» по информационно-поисковым системам, я получил 200 ссылок на страницы, где оно уже используется, – от деловых форумов до учебников по современному киноискусству. «Все украдено до нас»: метафора действительно лежит на поверхности. И если вы думаете, что она приходит на ум только журналистам и современным киноведам, то послушайте, что говорит на обсуждаемую тему руководитель Всероссийского института научной и технической информации (ВИНИТИ) Юрий Арский.
На Земле может случиться новый Всемирный потоп – теперь информационный. Нужно вовремя услышать его приближающиеся шаги и подготовиться к его приходу, то есть уже сегодня начать строительство информационного «Ноева ковчега».
Перефразируем уважаемого академика, чуть подсократив мысль: «мировой информационный поток» вот-вот превратится в «мировой информационный потоп». Спасайся, кто может! На этой ноте обычно и заканчивается большинство научных и ненаучных работ по современной проблематике информационного общества. Все цифры и факты используются, как правило, лишь для того, чтобы продемонстрировать масштаб надвигающейся катастрофы и, экстраполировав оценки, построить ужасающие прогнозы. На один из двух базовых вопросов «Кто виноват?» – большинство таких исследований отвечает в полной мере. Вопрос «Что делать?» чаще всего остается без ответа. Помните классическую шутку «О том, как приземлить самолет, читайте в следующем номере.»? «Следующего номера» обычно не дождаться.
На страницах этой книги вас, дорогой читатель, будут больше обнадеживать, чем пугать, а вопросов будет меньше, чем вариантов их решения. Каждая теоретическая идея будет приводиться как содержащая ростки практических решений. Но пока мы должны отдать дань традиции и очертить поле, на котором развернутся сражения за информационную свободу.
Видимо, мотив библейской катастрофы архетипичен для современного массового сознания, раз почти любая «страшилка» обретает в нем (в сознании) «водную» аранжировку. Никто почему-то не кричит: «Караул, информационный пожар!».
Продолжим и мы «мокрые» метафоры. Вспомним, насколько ограниченным было количество мест на ковчеге у Ноя. А сколько квадратных метров (или терабайт[1]?) будет на нынешнем – информационном – плавсредстве?
Есть идея получше – «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Как вы знаете, сегодня в морях встречаются не только субмарины, но и смелые дайверы. Эта книга адресована им в первую очередь.
Хотелось предложить гордую метафору «информационный дайвер», но и здесь «все поделено до нас» – сразу же вспомнился фантастический роман Сергея Лукьяненко «Фальшивые зеркала. Прозрачные витражи», где рассказывается и о «глубине», и о «дайверах», ныряющих в эту «глубину». Пожалуй, жителям информационного века стоит познакомиться с этим произведением – еще на несколько лет оно сохранит актуальность, а потом, возможно, повторит судьбу произведений Жюля Верна, в которых автор пытался предсказать, какими же будут субмарины и аэростаты будущего. Задумаемся, прошел всего век, а на смену фантастам индустриальной эпохи (подводные лодки и самолеты) уже пришли фантасты информационного века (компьютеры и сети, реальность и виртуальность).
Итак, завершив (через несколько разделов) непродолжительную теоретическую подготовку, мы совершим полное «погружение» в тему и будем искать способы построения «индивидуальных спасательных средств» для выживания в «бурном море информации». Или даже средств, благодаря которым можно оседлать информационную волну и совершать захватывающие путешествия с ветерком.
1.3. Попытки обоснования концепции.
А ты докажи!
Трудно видеть, легко показать.
Спор «физиков» и «лириков» – традиция давняя. Отчетливо прослеживается она и в дебатах на тему «информационного общества». Регулярно возникает на сцене «физик-естественник», раздраженный пространными умозаключениями на тему «будущее наступило» и набрасывающийся на «лирика-гуманитария» с предельно конкретным вопросом: «Чем докажешь?». Обычно после этого следует гордая обида обвиняемого и пространные рассуждения о том, что гуманитаристика в отличие от точных наук работает с абстрактными понятиями, а не с точными оценками. Следуют примеры о различии подходов в математической логике и социальной философии. В приложении к нашей теме все эти робкие попытки защиты говорят лишь о том, что научный мир, по большому счету, еще не научился оперировать современными статистическими данными, которых накоплено предостаточно. Это вовсе не означает, что некому защитить идею. Просто «физик» обращается за цифрами не по адресу. А вот где его снабдят и цифрами, и фактами, так это на передовой информационной революции – в бизнес-сообществе. О новых реалиях любителю точных наук четко и конкретно расскажут предприниматели и топ-менеджеры, чей доход напрямую зависит от того, насколько остро эти люди чувствуют дух времени (забегая вперед, скажу, что мы еще поговорим о конкурентных преимуществах, создаваемых за счет информационного превосходства). Скажем спасибо этим комиссарам информационной революции, пока еще не скрывающим от нас следующее.
1. Строительство дата-центров сегодня становится рентабельным бизнесом. Крупные компании тратят миллионы, чтобы построить просторные помещения, разместить в них серверы и создать себе запас прочности и информационной независимости. Фирмы, у которых нет сумм, начинающихся от 100 млн руб., на строительство дата-центра, будут (и уже) вынуждены покупать «информационные мощности» у специализированных игроков этого рынка. Не удивляйтесь, если через несколько лет по аналогии с РАО ЕЭС (Российское акционерное общество Единые энергетические системы – российский пример флагмана «индустриальной эпохи») появится РАО ЕИС (Единые информационные системы) и пользователи (сначала крупные промышленники, а потом и частники) будут оплачивать хостинг (пространство на серверах) и трафик (объем информационного обмена с Сетью) по счетам, как сейчас происходит оплата киловатт-часов. Фактически это уже происходит на локальном уровне: большинство провайдеров принимают оплату услуг за трафик (пусть вас не смущают безлимитные тарифы – они все равно рассчитаны на основе прогнозного максимального объема потребления абонента). Остается лишь ждать превращения технологии в «инфраструктурную» путем ее дальнейшей стандартизации (для понимания сути процесса ознакомьтесь с книгой А. Карра «Блеск и нищета информационных технологий»). Этот прогноз можно считать среднесрочным – у нас есть несколько лет, чтобы посмотреть, как именно он будет воплощаться в жизнь.
2. Совершившимся фактом считается выход на рекламный рынок нового канала коммуникации – интернет-рекламы. По данным аналитического центра крупнейшего российского игрока сферы рекламных услуг компании «Видео Интернешнл» в 2007 г. объем этого сегмента составил порядка 4,1 млрд руб. (чуть меньше 2 % от всех затрат на рекламу в нашей стране). За прошедший год этот сегмент продемонстрировал наибольший прирост – 52 %. По прогнозам компании, только в 2008 и 2009 гг. этот сегмент будет вторым по росту (после «рекламы в кинотеатрах и прочих носителях»), а с 2010 г. интернет-реклама снова будет лидировать по развитию. В 2012 г. объем рекламы в Интернете приблизится к 22 млрд руб., что составит около 5 % всего рекламного бюджета российских рекламодателей. Лишь «рекламе в кинотеатрах и на прочих носителях» удастся за эти четыре года также увеличить долю рынка в 2,5 раза. Остальные медиа в лучшем случае лишь сохранят свою долю в общем объеме.
3. Социальная сеть Facebook осенью 2007 г. оценена в $15 млрд (в связи с покупкой компанией Microsoft доли ее акций). Столько же стоит всемирная сеть отелей Marriott. Для строительства империи Marriott потребовалось полвека, а владельцы сети Facebook достигли сходных результатов за три года. Кстати, аналитики российского сегмента высоко оценили и перспективы социальной сети «Одноклассники», предсказав ей третье место по аудитории в Рунете уже в 2008 г. В настоящий момент наиболее капитализированными сайтами рунета являются «Яндекс» и Mail.Ru, за эксклюзивные права на размещение рекламы на стартовой странице «Яндекса» крупные рекламные агентства ведут ожесточенные конкурентные сражения. Пока трудно представить масштабы экономического передела в тройке «топов» (в связи с приходом пока еще некоммерческих «Одноклассников», перспектив коммерциализации которых никто не скрывает), особенно учитывая, что осенью 2007 г. между ее участниками велась жесткая борьба на поле рекламных сборов.
4. Рентабельным видом бизнеса сегодня стала торговля зарегистрированными торговыми марками. Все что нужно успеть предпринимателю – это зарегистрировать еще не занятое никем словосочетание как торговую марку и после этого предлагать ее потенциальным покупателям. Например, на сайте BrandMarket.ru в конце 2007 г. было выставлено на продажу 1500 товарных знаков. Цены на «товар» вполне серьезные – лидируют названия магазинов и алкогольной продукции: на сайте Brand-Torg.ru за $55 000 выставлен бренд «Журавлиная верность», оптимизированный под производителей пива и водки, подешевле – за €25 000 – на сайте BrandMarket.ru можно купить алкогольную торговую марку «Петровская старина». Парфюмерам пока жить проще – бренд «Солнечная долина» доступен всего за $3700, а торговая марка «Бабах» – за €3000. К слову, если нанимать для разработки имени нейминговое агентство, придется выложить от $3000 до $20 000 за его услуги и еще $1000 за регистрацию торговой марки. Так что либо эксклюзив за ваши деньги, либо уже «готовый к употреблению» «среднестатистический» продукт по сниженным ценам. Примеры сознательно выстроены так, чтобы в них снижалась роль «железа», то есть бизнес на возведении дата-центра требует и строительства зданий, и закупки оборудования. Создание социальной сети и размещение рекламы в Интернет тоже требуют наличия как минимум технологической базы для функционирования сети (хотя вряд ли эта статья учитывается как основная при оценке капитализации Facebook). Но вот бренд-брокеры – рыцари без страха и упрека: никаких материальных компонент, «у нас информация (зарегистрированный товарный знак), у вас деньги» – истинные коммерсанты информационного века.
В большинстве случаев выделить из продукта его материальную и нематериальную стоимости крайне сложно, ведь любой продукт, будь то материя-вещь или услуга-действие, есть результат реализации идеи-информации. И пока идея не воплощена, непросто оценить ее.
На мой взгляд, в наибольшей степени оценкой «нематериального» занят финансовый рынок, на котором аналитики и трейдеры пытаются извлекать максимальную выгоду в буквальном смысле из информации, ведь курсы и котировки изменяются намного раньше, чем идеи руководства компаний или политические новости отражаются в материальном мире.
Сегодня уже никого не удивляет, что в стоимости любого массового продукта значительную роль играет именно информационный компонент, включающий все: от образования инженеров и сложности IT-систем до имиджа производителя. Вот что утверждают по этому поводу авторы мирового бестселлера «Бизнес в стиле фанк» К. Нордстрем и И. Риддерстрале: «Приблизительно 70 % стоимости нового автомобиля приходится на его нематериальную, интеллектуальную часть». Подсчитайте, сколько это – 70 % от стоимости нового BMW. Столько, по мнению авторов, стоит информация, заложенная в основу «железно-электронного коня». Да и без подсчетов понятно, что отрасль знаний становится ведущей в автомобильной промышленности. Остается посчитать долю информации в других секторах (о методике вычислений авторы, увы, не обмолвились ни словом) и доказать приход «информационной эпохи».
Впрочем, вполне возможно указать признаки нового мира, даже не оперируя цифрами и без примеров из деловой сферы. Именно в процессе написания этого раздела я прочитал в свежей деловой газете статью, после которой мой кредит доверия Тому Питерсу повысился многократно. Мне всегда казались излишне пафосными и претенциозными его предсказания будущего. Например, в книге «Представьте себе!» он пишет:
«Замена вооружения на информацию является обескураживающей новостью для танкистов. Солдатам еще предстоит узнать, что осведомленность о происходящем на поле боя может придать не меньше уверенности, чем оружие. Какой сдвиг! Да, это культурное изменение!»
Слишком «нематериальные» и недоказуемые утверждения? Тогда сопоставьте этот прогноз со следующими фрагментами статьи из газеты «Коммерсантъ».
Члены группировки «Бригады мучеников Аль-Аксы», связанной с политической партией «Фатх», сообщили, что для определения местонахождения объектов с целью нанесения по ним ракетных ударов они используют популярный интернет-сервис – геоинформационную систему «Планета Земля» компании Google. …Абу Валид показал журналистам The Guardian на своем компьютере снимок с воздуха израильского города Сдерот, чтобы продемонстрировать, как его группировка ищет цели. …Несмотря на примитивность имеющегося у группировки оружия, многие ракеты попали по Сдероту, где за последние три года в результате таких ударов погибло около десятка людей и многие получили ранения. Геоинформационная система «Планета Земля» содержит спутниковые карты и подробные трехмерные изображения отдельных районов. Хотя спутниковые снимки обновляются нерегулярно, отчего изображение подвижных целей может быть недостоверным, но, как говорят некоторые эксперты в области обороны, доступность такой информации может увеличить уровень риска для военных организаций. Компанию Google уже не в первый раз обвиняют в том, что она невольно содействует военизированным группировкам или террористическим организациям в их деятельности. Google ответила, что ей известно о возможных проблемах. «Мы тщательно изучили все жалобы на то, что «Планета Земля» создает угрозу безопасности, – говорится в заявлении компании. – Изображения, которые предоставляют сервисы «Планета Земля» и «Географические карты», не являются уникальными: спутниковую и аэросъемку территории любой страны мира можно свободно получить из разных источников». Компания отказалась ответить на вопрос, обращалось ли к ней правительство Израиля с просьбой заблокировать ряд изображений на сервисе «Планета Земля», однако подчеркнула, что выступает за сотрудничество с официальными лицами в интересах государственной безопасности.
Похоже, Том Питерс сам не ожидал, что его «эмоционально-экстремальная футурология» так быстро начнет разворачиваться в окружающем мире, раз подавал свои утверждения под соусом «нам еще предстоит.».
А вот в книжке известного отечественного маркетолога-практика Игоря Манна «Маркетинг на 100 %» эпиграфом к главе «Будущее маркетинга» стоит следующее утверждение.
Будущее уже здесь.
Просто оно еще не распространилось.
С первой частью этого эпиграфа я полностью согласен.
Вторую ставлю под большой вопрос.
3,3 миллиарда мобильников продано во всем мире за 25 лет, прошедшие с момента появления первых сотовых, сообщает газета «Вашингтон пост». Это самое быстрое распространение технологии в глобальном масштабе за историю человечества. Вполне возможно, что еще через 25 лет мы будем смотреть на современные смартфоны с такой же иронией, с какой смотрим сегодня на первопроходцев мобильной индустрии.
Глава 2
Новое время – новые люди?
Рассуждения о приходе информационного общества принято дополнять впечатляющими заявлениями о новом витке эволюции, новом типе сознания и другими громкими заявлениями. Понятен творческий подход, заставляющий новаторские идеи врезаться в память читателя, понятен и журналистский подход, в соответствии с которым «новость – это когда человек покусал собаку, а не наоборот». Как автору книги и мне хотелось бы «ярчить образами». Но когда я оказываюсь по другую сторону баррикад, как читателю, мне всегда хочется трезвости и аккуратности в оценках, а не революционного пафоса.
Изменился ли человек за последние сто лет? А кто, собственно, такой – «Человек» (и с большой ли буквы писать это слово в данном контексте)? Кто нам ответит: биолог, антрополог, теолог? Может быть, нужно честно признать, что никто из нас не знает окончательных ответов на вопросы: «Кто мы? Откуда? Зачем? И куда?». И что все оценки – это мнения и наблюдения. А когда яблоки начнут падать вверх, то и Ньютон перепишет законы. Не гневайтесь, ученые, давайте проголосуем за трезвость. Любое знание – это лишь оценка или мнение, основой для которого являются наблюдения и статистика. Лишь пророкам даны права на иной формат сообщений.
Так может ли поменяться то, что не познано? Именно здесь нам на помощь приходит наука. «Пусть мы не знаем всего, – говорит она, – но нам известно многое. Будем изучать то, что уже познано, и расширять границы познаний». Дисциплин о человеке существует немало, но для данной книги основной опорой служит социология, чуть в меньшей степени – психология и биология.
«Человек – существо общественное, – начинает свой курс любой преподаватель социологии, – то есть социальное», – продолжает он, переходя на англицизмы. В рамках такого подхода рождается уже вполне корректный вопрос: «Поменялось ли социальное существо (человек) с приходом нового (информационного) общества?». И на него можно дать корректный ответ: «Кардинально!». Почти весь груз «социальности» сегодня смещен в новую плоскость – в область информационного обмена. Аграрный (сельскохозяйственный) человек на протяжении своей жизни имел дело преимущественно с природой, индустриальный – с машинами и механизмами. Информационный человек взаимодействует преимущественно с другими людьми – напрямую или посредством коммуникационных каналов, будь то компьютер, книга или продукт производства.
2.1. Усиление профессиональной конкуренции.
Человек человеку конкурент?
Замечательная книга Александра Прохорова «Русская модель управления» посвящена совсем не тем вопросам, которые нас сейчас интересуют. Ее стоит прочитать людям, которые стремятся к глубинному пониманию происходящих в нашей стране политических процессов. А в свете нашей беседы важно одно утверждение, которым Прохоров предваряет свое историческое исследование типов обществ.
С управленческой точки зрения развитие человеческого общества по сути своей является развитием форм конкурентной борьбы.
И степень прогрессивности того или иного общества определяется в первую очередь процентом населения, вовлеченного в конкуренцию.
Идеальное общество – это то общество, где каждый может принять участие в конкурентной борьбе.
Читатель, вы согласны с таким подходом? Тогда примите поздравления – вы или уже находитесь в «идеальном обществе» (по Прохорову), или вас отделяет от него лишь самая малость. Все, чего вам не хватает, – это поднакопить денег, купить компьютер и подключиться к Интернету. Начальные инвестиции порядка 30 000 руб. (стоимость «продвинутого» компьютера) и ежемесячные расходы порядка 600 руб. (в среднем столько стоит в столице обслуживание по безлимитному тарифу) – вполне умеренная плата за включение в глобальные конкурентные отношения.
Здесь нужно уточнить, что я не сторонник идеи мобильных работников (свободно перемещающихся или трудящихся дома), хотя я знаком со множеством специалистов (дизайнеров, журналистов, литературных редакторов), принимающих заказы по Интернету, будь они в своем родном городе или на отдыхе в Гоа. Я могу назвать десяток профессий, представители которых выигрывают, когда обретают возможность развернуть «на коленках» полевой офис (минимум – ноутбук + GPRS-модем). Но все-таки, на мой взгляд, для успешного ведения бизнеса 90 % сотрудников необходима работа в постоянном «полновесном» общении. Поработав в журналистской среде, могу уверенно сказать, что сотрудник, работавший в офисе и слышавший «спиной» все, что обсуждалось в редакции, находился в более выигрышном положении, чем коллега, предпочитавший писать в домашней тишине. Под возможностью участия в конкурентной борьбе я понимаю получение доступа как к недоступным ранее работодателям и нанимателям, так и к средствам, обеспечивающим создание собственных конкурентных преимуществ. Для аграрного человека этим средством была земля (за земельные наделы велись ожесточенные войны), индустриальный человек, обладающий правами собственности на средства производства, получал на порядок большие конкурентные преимущества, чем наемный индустриальный работник. Информационный человек по сравнению со всеми перечисленными представителями максимально независим от стартовых условий, огромные мировые информационные массивы в его распоряжении. Нужно только вставить шнур в сетевой разъем (ну или хотя бы записаться в институтскую библиотеку со свежей периодикой). Ответственность за распоряжение таким инструментом, естественно, тоже в большей мере лежит на индивидууме. Можно дни и ночи посвящать сетевым играм (и даже при таком подходе есть шанс добиться успехов в кибер-спорте), а можно развивать навыки, которые будут максимально востребованы в более широком сообществе, чем геймерская субкультура.
Чтобы повышать свою конкурентоспособность, используя глубины Интернета, можно:
♦ изучать иностранный язык (существует множество обучающих сайтов, форумов, на которых ученики обмениваются знаниями, полезными ссылками и материалами; в национальных сегментах Сети доступны офлайновые телевизионные и радиоматериалы; в локальных сетях можно найти непереводные фильмы с субтитрами, можно завязывать переписку с pen-mate в других странах и т. д. и т. п.);
♦ проходить специальное образование (дистанционное образование развивается сегодня бурными темпами; для тех, кто по каким-то причинам не может регулярно наведываться в выбранный вуз, оно может стать реальной альтернативой заочной форме обучения; разрабатываются также специальные дистанционные учебные программы для инвалидов и людей с ограниченными возможностями);
♦ поддерживать профессиональный уровень и знакомиться с передовым опытом в своей отрасли (специализированные сайты и форумы объединяют специалистов со всего мира, теперь не нужно дожидаться ежегодной конференции, чтобы коллективно обсудить новейшие результаты; массивы тематической информации накапливаются на специализированных сайтах);
♦ находить недоступную в магазинах деловую литературу, оперативно выходить на связь с «лидерами мнений», обращаться за консультацией к специалистам и т. д. и т. п.
Величайший волонтерский, потребительский проект в истории человечества – Интернет. Создание сети внесло особый вклад в изменение системы знания, в наше отношение к пространству и времени. Интернет кардинально изменил наш способ мышления и обучения, а также способ делать деньги, заниматься бизнесом, управлять экономикой и создавать богатство.
Тенденции развития информационной среды дают возможность предположить, что «информационный коммунизм», который мы наблюдаем сегодня, просуществует еще какое-то время. Ресурсы, на которых с посетителей требуют какую-либо плату, пока еще редко продают именно информацию, чаще плата взимается за ее удобный формат – сведение в единую базу и обработку.
Два примера «торговли информацией» в Интернете – ресурсы Integrum.ru и Medialogy.Ru (это наиболее показательные «торговцы», но общее число подобных игроков растет с каждым днем).
Integrum.ru предоставляет абоненту оцифрованный массив наиболее популярной деловой периодики – ежедневные газеты, еженедельники и т. п. Доступны как DOC-версии вышедших публикаций, так и PDF-версии некоторых изданий. Акцент в данном случае сделан на оперативном предоставлении абоненту массива актуальной информации в электронном виде, анализ этого массива в списке задач не значится. Стоимость абонентского обслуживания зависит от объема трафика, при умеренном использовании можно уложиться в 6000–7000 руб. в месяц.
Medialogy.ru, базируясь на подобном сервисе, дополняет его богатыми функциями аналитики. Менеджеры компании разрабатывают в зависимости от задач клиента настройки аналитических фильтров. В качестве итогового продукта абонент получает, например, индекс цитирования, количество позитивных или негативных упоминаний, сравнительный анализ с медиаактивностью конкурентов и множество других специальных данных. Акцент и основная доля добавленной стоимости данного продукта – в полноценном анализе медиасреды. Стоимость абонентского облуживания складывается из объема трафика и сложности аналитических исследований и варьируется от 30 000 до 90 000 руб. в месяц.
Налицо два разных подхода к платному предоставлению информации: в первом случае абонент получает сырой массив данных, с которым сам выполняет дальнейшие операции; во втором случае абонент может поручить анализ профессиональным аналитикам: все что нужно – обозначить цели исследования. Успешное существование этих ресурсов говорит о востребованности в настоящий момент обоих продуктов.
«Информационный коммунизм» вместе с огромными новыми возможностями несет индивиду равное количество угроз. И риск стать сетевым «серфером» с вечно красными глазами – далеко не главная опасность. Самая большая угроза в том, что у закономерности, подмеченной Александром Прохоровым, есть и обратное действие.
Чем больше индивидов включаются в конкурентные отношения в обществе, тем динамичнее оно развивается.
Что страшного в том, что общество развивается? Просто, в соответствии с исходным утверждением, в быстро развивающемся обществе в конкурентные отношения вступают все новые игроки. А новые игроки – это новая скорость развития общества. Ощущаете резонанс?
Для нас с вами этот резонанс выливается в необходимость бежать все быстрее и быстрее. Вы получили доступ к большему количеству знаний, но этот же доступ получили и миллионы ваших соотечественников: ваши коллеги и конкуренты также знакомятся с глобальным опытом и мировыми знаниями. А когда для всех открыты большие возможности профессионального роста, закономерно повышаются требования к профессиональной компетентности. Для ее поддержания мы снова наращиваем свой информационный капитал, и так же поступают наши коллеги.
Девальвация конкурентных преимуществ – реальность нынешнего дня. То, чем мы гордились вчера, сегодня становится стандартом. Способности, бывшие ранее отличительными, теряют свою исключительную ценность за счет перехода в разряд обязательных, базовых. Кто сегодня указывает в резюме «компьютерную грамотность», претендуя на офисную работу? Кто гордится знанием английского, претендуя на членство в деловом сообществе? Кто ощущает свою уникальность, обладая двумя дипломами о высшем образовании? В книге Николаса Карра «Блеск и нищета информационных технологий» одна из глав названа «Исчезающее преимущество» и посвящена вопросам коммодитизации[2] информационных технологий. Карр утверждает, что любая технология является конкурентным преимуществом до тех пор, пока не пройдет проверку временем и не станет общепринятой: «Процесс превращения инфраструктурной технологии в общедоступный стандартизованный ресурс является естественным и постепенным». Увы, любое информационное и даже интеллектуальное превосходство девальвирует по этой же схеме. Высокая скорость распространения информации устраняет прежде всего конкурентные преимущества, основанные на информационном превосходстве (на нехватке информации у конкурентов).
Вам еще не стало неуютно, читатель? Тогда представьте, что за сегодняшний день в огромных торговых центрах нашей страны дилеры продали частным покупателям в общей сложности 3000 современных компьютеров. При сохранении такой динамики в год у вас прибавляется по миллиону потенциальных информационных конкурентов. Вряд ли все они окажутся геймерами – что-то подсказывает нам, что они захотят взять от новой жизни не только возможность поиграть в компьютерные игры.
271,2 млн персональных компьютеров было продано в 2007 г. в мире, сообщают аналитики Gartner. Зафиксирован рост на 13,4 процента по сравнению с 2006 г. Наибольший рост продаж наблюдался в странах с развивающейся экономикой.
По данным Gartner, пятерку мировых лидеров составляют: HP, Dell, Acer, Lenovo, Toshiba. Аналитики прогнозируют двузначные цифры роста в 2008 и 2009 гг.
8,7 млн персональных компьютеров (настольных, портативных и Intel-серверов) было поставлено в Россию в минувшем году по данным IDC. Это на 19 процентов больше, чем годом ранее. Самый быстрорастущий сегмент российского рынка ПК – ноутбуки: каждый третий проданный компьютер – ноутбук.
Наиболее крупные поставщики российского рынка в 2007 г.: Acer, Asus, HP, Depo Computers и Kraftway.
122 млн жителей Китая пользуются широкополосным доступом в Интернет, занимая первое место по этому показателю. Услуги ШПД особенно востребованы в сельских регионах. Правда, по общему количеству интернет-подписчиков Китай пока уступает США. Но невысокий уровень проникновения Интернета по стране дает основания ожидать, что в 2008 г. Китай захватит лидерство по числу интернет-пользователей.
Каждый день в Сети (Россия, млн чел.)
Динамика активности пользования Интер нетом (суточная аудитория) по данным исследования фонда «Общественно мнение» («Интернет в России / Россия в Интернете», Вып. 21, осень 2007 г.)
Количество «домашних» широкополосных подключений к Интернету в Москве продолжает стремительно расти – по состоянию на конец 2007 г., согласно данным исследования J'son & Partners число постоянных пользователей ШПД в Москве достигло 1,896 млн домохозяйств. Иными словами, 49 процентов московских семей используют выделенный доступ в Интернет дома. Это на 69 процентов больше, чем годом ранее. Для сравнения – в целом по России этот показатель, по оценке J'son & Partners составляет только 13 процентов.
J&P ожидает, что к концу 2008 г. проникновение ШПД в Москве должно достичь 55 процентов (2,37 млн) всех домохозяйств.
Итак.
Новость плохая. Пока вы читали эти строки, у вас появился информационный конкурент. Своим появлением он обесценил ваш информационный капитал на тысячную долю процента (вероятностная оценка).
Новость хорошая. Вы осознали этот факт. Даже это осознание компенсировало падение вашей ценности, а действия, которые вы, возможно, предпримете на основе этого осознания, значительно повысят ваше информационное конкурентное преимущество (вероятностная оценка).
О вариантах возможных действий читайте далее.
2.2. Психофизиологические ресурсы человека.
Чем богаты, тем и рады…
Как социальные существа, мы развиваемся сегодня семимильными шагами, но как существа биологические, эволюционируем на порядок медленнее. Структура головного мозга и объем серого вещества в среднем приблизительно одинаков и у аграрного человека, и у его индустриального потомка, и у наших информационных современников.
Человека и раньше беспокоил, и сегодня волнует факт ограниченности своих возможностей. «Аграрный гражданин» придумал плуг и запряг в него животных, так как понял, что своими силами вскопать он может лишь огород, но не поле. Так он начал преобразовывать свою среду – агрокультуру. Человек индустриальный придумал машинерию[3] и приручил электричество, потому что остро осознал недостаток мощностей, необходимых для повышения производительности мануфактур и увеличения объемов транспортных перевозок. Так он создал индустрию. Информационный наследник своих предков тоже придумал, как вышагнуть за пределы своих возможностей, – он создал компьютеры и объединил их в сеть. Так появилась глобальная информационная среда.
Итак, на каждом этапе эволюционного развития человек почти все свое внимание уделял вопросам преодоления видовых биологических ограничений. Не могу пахать – будет пахать лошадь. Не могу тянуть состав вагонов – будет тянуть паровоз. Не могу хранить и обрабатывать массивы данных – это будет делать компьютер.
Хотя «Человек» и звучит гордо, но нужно признать, что
мы обладаем ограниченным психофизиологическим ресурсом.
Само осознание этого факта серьезно трансформирует индивида, не отдававшего себе в том отчета: осознание конечности средств подвигает к их эффективному использованию. Кто больше ценит время: школьник, у которого вся жизнь впереди, или пожилой человек, радующийся каждой весне, потому что никто не дает ему гарантий?. Кто аккуратнее в инвестициях: богатый наследник империи или предприниматель, полгода живший аскетом, чтобы скопить стартовый капитал? Дело не столько в экономии, сколько в четком понимании реалий окружающего мира – чем четче осознаны границы, в которых действует индивид, тем больше у него шансов на эффективные действия.
Наличие собственных физиологических ограничений давно осознано человеком – их преодоление сегодня переведено в относительно мирное русло под названием «спорт» (в более экстремальном варианте – «спорт высоких достижений»), а раньше более всего внимания этим процессам уделялось в военном деле. Ограниченность психофизиологических ресурсов была четко прописана и поставлена на повестку совсем недавно. Этими вопросами сегодня занимается, например, инженерная психология. Дисциплина эта, в общем-то, и родилась благодаря осознанию психофизиологических ограничений инженеров. Все началось с того, что в 1965 г. Дж. Миллер опубликовал книгу «Магическое число семь, плюс-минус два: пределы наших способностей обработки информации». Это была первая работа, в которой предельно четко ставились научные вопросы когнитивистики (науки о восприятии окружающего мира). В этой книге ученый утверждает, что
человек в силу своей психической организации и объема кратковременной памяти способен одновременно удерживать в поле внимания не более чем семь плюс-минус два параметра
и что эта «константа» не зависит от культурных и каких бы то ни было других антропогенных факторов.
Мы сможем найти множество примеров применения «правила 7 ± 2» в окружающем мире.
Посмотрите, сколько ключевых табло и ламп установлено на приборной доске вашего автомобиля – ни один производитель не заставит вас во время езды непрерывно контролировать более чем пять приборов. На дороге и без того много отвлекающих факторов.
Обратите внимание, что компьютерные мыши, на которых изначально было установлено две клавиши (правая и левая) сегодня дополнены и содержат, как правило, 4–5 кнопок управления. По мнению производителя (а он ориентируется на массовый покупательский спрос), «среднестатистичекий» человек способен, автоматически (не отвлекаясь) пользоваться пятью клавишами почти так же легко, как и двумя: так зачем же оставлять незадействованными такие резервы?
По методу слепой десятипальцевой печати каждый палец «обучают» в автоматическом (почти бессознательном) режиме использовать «в среднем» порядка 5–6 близлежащих клавиш. Отдельные индивиды, конечно, способны и на большее, но на массовом уровне технология построена именно на такой загрузке.
Самые большие непоседы – дети. Современная воспитательная система требует: во время любого выхода в город или на прогулку, где необходим четкий контроль, на одного взрослого сопровождающего должно приходиться не более 10 детей. Как видим, воспитатели работают на пределе возможностей восприятия и контроля: теоретически 10 – это уже небольшой «перебор». Увы, на практике и такой показатель зачастую – предел мечтаний.
Любые углубленные курсы (иностранного языка и т. п.) считаются качественными, если в группе занимается не более 5–7 человек. Иначе «индивидуальность» заменяется «потоковостью» – преподаватель уже не может относиться ко всем с полным вниманием. Так и в школьном классе из 20 человек появляются лидеры, любимчики и «массы».
Тот, кому довелось застать закат советской эпохи, вспомнит, как в школах октябрят делили на «звездочки», в каждой из них было по пять человек (по числу концов звезды), из которых один был командиром – он выступал «переговорщиком» между мини-коллективом и старшим воспитателем. У воспитателя таких командиров тоже было от пяти до семи. Управленческая система в таком виде становится намного эффективнее.
После этих примеров можно и нужно вспомнить и одну из самых эффективных социальных подсистем, веками оттачивавшую управленческие технологии, – армию. Правило – не больше десяти человек в непосредственном подчинении – прослеживается здесь максимально четко. В жестких ситуациях, чтобы оперативно принять и оперативно исполнить решения, руководство должно грамотно распределить функции: генерал физически не сможет управлять массой рядовых – для этого есть сержанты.
В советские годы никто не маскировал военного наследия системы с разбиением воспитуемых на «звездочки», звенья, отряды и т. д. А вот намеки на армейскую «наследственность» управленческих схем современных эффективных организаций почему-то многих возмущают. На мой взгляд, лучше ознакомиться с этой эффективной управленческой моделью и сознательно импортировать лучшие ее достижения. Я не призываю устраивать в офисе генштаб, но, увы, в современных компаниях не редкость ситуации, когда один сотрудник находится в подчинении у двух одноранговых руководителей. Насмотревшись на такое, будь я организатором курсов MBA (Master of Business Administration), обязательно пошел бы на авантюру и ввел бы в спецкурсы армейскую теоретику управления – для расширения кругозора.
Запомните простое «правило 7 ± 2» – оно не раз сослужит вам добрую службу.
1. Если на вашем мониторе больше 9 стикеров (на вашем столе более 9 записок, на вашем холодильнике более 9 магнитов с поручениями), то значительную часть своих сил вы тратите на то, чтобы «перекладывать дела в голове», пытаясь не забыть важные подробности каждого из них. Пора как-либо структурировать напоминания: например, разделить их по целевым группам («клиенты»/«проекты»/«личные») или по времени («день»/«неделя»/«квартал»). Прочитайте книгу Глеба Архангельского «Тайм-драйв» – в ней вы найдете не только принципы структурирования дел по критерию «время», но даже полезные советы по эффективной организации рабочего пространства.
2. Если у вас в подчинении больше 9 человек и они до сих пор «равны», пора задуматься о том, чтобы выделить наиболее профессиональных и склонных к лидерству работников, сделать их руководителями групп и делегировать им часть полномочий – система с рабочими подгруппами не более 5–7 человек будет работать эффективнее.
3. Если вы изучаете в институте более 5 предметов одновременно, не поленитесь грамотно организовывать рабочий план и расписать свои усилия. Полноценно вести «в голове» более чем 7 проектов одновременно (а изучение предмета – это по сути отдельный проект) – практически нереализуемая задача: что-нибудь обязательно «провиснет».
Инженерная психология появилась совсем недавно, однако вопросы, актуальные для информационного человека, возникли чуть раньше – на несколько тысяч лет. Может быть, сразу после того, как на стене была нарисована схема («Вот это мамонт. Вот так мы его загоняли»), может быть, несколько веков спустя, но первобытный человек понял: способность к сознательному накоплению знаний отделяет его от других живых организмов. С тех пор человечеству присуще стремление не просто передавать знания следующим поколениям, но передавать их дополненными, выверенными и приумноженными.
Так появились первые технологии сохранения, переработки и трансляции информации. Если бы в этом ряду не было слова «сохранение», не возникало бы никаких проблем, существовала бы элементарная самовоспроизводящаяся система. Но человек информацию копил. Спустя какое-то время стало понятно, что ресурсов для эффективного оперирования знаниями уже не хватает. С одной стороны, нужно не забыть то, что уже накоплено, с другой стороны, нужно познавать мир дальше и глубже, чтобы не утратить образовавшееся конкурентное преимущество по отношению к другим видам. И с этого момента.
Одним из главных направлений эволюции информационных технологий (технических средств, интеллектуальных методик и т. д.) стало планомерное высвобождение психофизиологических ресурсов человека, задействованных для хранения и оперирования информацией.
Этот момент можно считать началом формирования информационной сферы в деятельности человека.
Эволюция инфосферы – тема достаточно увлекательная и достойная отдельной книг. Ее анализ можно проводить, используя разные подходы:
♦ информологический – как менялись способы кодирования/декодирования и преобразования информации (например, от первых вербальных сигналов до оцифрованной речи; или от зарождения письменности до наработок современной герменевтики – науки о текстах);
♦ технологический – как менялись технические средства сохранения, переработки и трансляции информации (например, от каменных табличек до карманных компьютеров);
♦ экономический – изучение упрощения и удешевления процесса передачи информации (например, от первых небольших по объему и крайне дорогих рукописных свитков до бесплатных интернет-энциклопедий).
Но можно и не задавать такие критерии анализа, а провести его комплексно. Так как эта тема выходит за формат данной книги, приведу лишь важнейшие точки эволюционного развития инфосферы:
♦ зарождение искусства и ремесленничества как способов сохранения информации в «продуктах отображения реальности» (вспомните Маклюэна, воспринимавшего наручные часы как сообщение производителя – the media is the message);
♦ оформление речи как становление технологии кодирования и трансляции информации (а также накопления информации при формировании тезауруса);
♦ появление письменности как продвинутого способа кодирования и трансляции информации;
♦ использование «мобильных» носителей кодированных сообщений – каменных табличек, пергамента и других прототипов бумаги;
♦ появление книги как наиболее удобного «хранилища» кодированной информации;
♦ развитие профессиональной специализации как способа структурирования накопленных знаний прикладного характера;
♦ становление науки как института, вырабатывающего и структурирующего теоретические и практические знания о мире;
♦ появление технологии книгопечатания как способа удешевления трансляции накопленной информации;
♦ появление записи аналоговых видео-и аудиосигналов с возможностью их хранения и трансляции (фотография, кинематограф, патефон);
♦ появление проводной электрической связи и первых способов передачи аналоговых кодированных данных (телеграф, телефон, телевидение);
♦ появление примитивных технологий «оцифровки» информации – введение азбуки Морзе как прототипа бинарного исчисления;
♦ становление радиосвязи как способа мгновенной трансляции информации на дальние расстояния;
♦ появление компьютерных сетей и возможности оперативной передачи массивов информации;
♦ появление технологий оцифровки аналоговых сигналов (аудио, видео) и возможности их передачи по компьютерным сетям;
♦ появление беспроводных сетевых технологий и возможности мобильного выхода в Интернет.
Так вкратце развивалась информационная компонента, интегрированная в общую хозяйственную деятельность человека. И приблизительно с пункта «появление компьютерных сетей» эта компонента выдвинулась на передний план. Она также стала ключевым звеном и в деле высвобождения психофизиологических ресурсов человека, то есть попросту в деле высвобождения его сил, которые он теперь может потратить не на сложение столбиком и не на тиражирование рукописей на печатной машинке, а на творческие задачи.
Так что считайте, что все человечество потрудилось, чтобы вы сейчас, лишь изредка отвлекаясь на СМС, спокойно читали эту книгу, а не переписывали от руки очередной документ.
2.3. Информационное превосходство.
«Но многие не знают и этого…»
Существует мнение, что именно так (см. вторую часть заголовка раздела) Сократ закончил свое сакраментальное: «Я знаю только то, что ничего не знаю.». Другими словами, философ намекнул, что обладает ценнейшим конкурентным преимуществом относительно многих других индивидуумов – информационным превосходством. Не оно ли обеспечило ему заоблачную «цитируемость», как любят выражаться PR-менеджеры?
Обладание эксклюзивными знаниями всегда ценилось и обеспечивало преимущества любому политику, общественному деятелю, экономисту или ученому. Качественное и элитарное образование, членство в узком кругу высокопоставленных особ, работа на высокой должности «с прямым кремлевским телефоном» – раньше эти способы были едва ли не единственным путем к созданию информационного преимущества и надежным заградительным барьером для всех остальных индивидов – «число мест ограничено». Сегодня эти способы сохранили свою состоятельность, но утратили уникальность. Огромные массивы информации выплеснулись в широкие сети с массовым доступом, в книги и прессу, в учебные курсы и продаваемые пиратами секретные базы данных. Если у вас есть время, то вы сможете познакомиться если не со всеми знаниями, накопленными человечеством, то уж наверняка со значительной их частью.
Но в том и заключена злая шутка эволюционирующей информационной среды, что при общем увеличении объема информации шансы человека на качественную информационную подготовку едва ли повысились. Знаменитый афоризм Сократа лишь слегка трансформировался: «Я знаю только то, что я почти ничего не знаю.». Сколько книг проходит мимо! Сколько ценной информации!
Создавать информационное преимущество едва ли стало проще. Задача усложняется, ведь и объем работы увеличивается непомерно, и число конкурентов растет – их уже не сдерживает ничто, кроме их собственных психофизиологических ограничений. В такой обстановке целью становится хотя бы сохранение своей ценности и соответствия профессиональным стандартам.
Знать все о немногом и понемногу обо всем – вот традиционное требование, предъявляемое к претенденту на гордое звание «специалист». Но сегодня, когда в руках этого специалиста оказывается едва ли не весь мировой фонд знаний, выполнение этого требования маловероятно как по первому (все о немногом), так и по второму пункту (немного обо всем).
Не хватает ресурсов не только на освоение ценных теоретических знаний, но и на знакомство с самыми необходимыми рабочими инструментами. Вы не знакомы с пакетами программ Microsoft Word и Excel? Вы уже неполноценный офисный клерк. Вы не знакомы с Microsoft PowerPoint? Вы уже неполноценный торговый агент. Вы не знакомы с методиками управления временем, проектами и персоналом? Вы уже неполноценный менеджер проектов. А грамотный руководитель должен (в идеале) знать весь перечисленный инструментарий.
Обратите внимание, информационные навыки, которыми должен обладать «информационный работник», пока еще не прописаны четко ни в одном наборе требований. Это означает, что деловое сообщество еще не определилось ни с методом оценки таких навыков, ни с технологическим инструментарием «информационного работника». В него (инструментарий) пока входит все: от знания программы Word до знакомства с управленческими теориями. А при таком подходе работодателя («хочу все и сразу») обычно и спрос с кандидата невелик: понятно ведь, что это требование трудновыполнимо.
Такая неопределенная обстановка создает благоприятные условия для динамичного стартового рывка. Когда еще не все игроки осознали ценность таких компетенций, как навыки информационной работы, – самое время выработать их и задействовать в полной мере.
Иными словами, пока новые земли не поделены, нужно успеть занять как можно больше. Прогноз, что «информационный беспредел» рано или поздно закончится и новый порядок будет как-нибудь зафиксирован в каких-либо новых формах, не вызывает сомнений.
Многие уважаемые ученые высказываются на эти темы схожим образом, и всех читателей и слушателей при этом подергивает параноидальная дрожь. Страхи, которые нагоняют на нас авторитетные социологи, один другого страшнее. Времена веры в информационный коммунизм проходят.
Авторы нашумевшей книги «Netократия» (А. Бард и Я. Зодер-квист) эпатируют аудиторию тем, что реанимируют классовую теорию Маркса, но наполняют ее новым смыслом. Классовая борьба разворачивается у них не за владение капиталом и средствами производства, а за членство в узкой элите правителей информационных сетей. «Не в отдаленном будущем, – утверждают авторы, – а уже сегодня в обществе возникает классовая дифференциация по признаку доступа к информации». Сообщества более привилегированных в этом смысле сограждан объединяются в информационные сети, и от этого слова (англ. net – сеть) берет свое имя новый правящий класс – нетократия. Противостоящий ему угнетаемый класс авторы предлагают называть «консью-мариатом», что в приблизительном переводе на русский будет звучать как «класс потребителей». В нетократическом обществе информация становится основным фактором социального неравенства. Тот, кто управляет информационными потоками, управляет всей социальной системой. Можно сказать и мягче, в форме совета: тому, кто в информационном обществе хочет управлять социальной системой, не обойтись без управления наполняющими ее информационными потоками.
Главная причина неудач при внедрении проектов по управлению знаниями – незаинтересованность сотрудников. «Делясь знаниями, человек ставит себя в уязвимое положение, рискует лишиться власти. Безбоязненно делиться своими знаниями он может, только если доверяет своей организации», – рассуждает HR-директор компании i-Free Александр Кубанеишвили.
С ним согласен Александр Громов, генеральный директор фирмы «Одеон-АСТ», российского представителя французской Exalead SA – одного из ведущих игроков рынка технологий knowledge management. «Менеджеры сопротивляются подходу, в соответствии с которым их знания становятся интеллектуальной собственностью компании, и саботируют нововведения. Ведь для них личные знания – практически единственный актив», – так объясняет он провал систем управления знаниями в России.
Офисному клерку, имеющему право прохода по магнитному пропуску лишь на свой этаж или обладающему урезанными правами доступа в корпоративную сеть, мысли авторов «Нетократии» сегодня настолько же близки, как и сельскому парню, который в данный момент копит деньги на свой первый компьютер. Офисный «рядовой» узнает стратегические новости о корпорации из обрывков сведений, просачивающихся в СМИ, и в таких условиях не может полноценно спланировать свой профессиональный рост. Сельского жителя никто не обучит пользоваться мобильным Интернетом и опережать конкурентов в информационных войнах. Стартовые условия у обоих, мягко говоря, неидеальные. Но у обоих сегодня появляются шансы отвоевать свое место в новом обществе.
Гуру управленческих теорий Том Питерс в такой ситуации наилучшим выходом видит создание «Корпорации имени себя», превращение работника в Я-бренд, стратегическое управление собственной карьерой схожее с управлением крупной корпорацией – инвестиции, планирование, поиск ключевых компетенций. В переводе на язык простых действий это означает, самообразование, саморазвитие в процессе выполнения любого рабочего задания, постоянное увеличение своей ценности. «Все закончилось! Мир, в котором «мы» зависели от «них». Даже если «мы» и не хотели этого (до сих пор миллионы не хотят). Новый мировой (экономический) порядок: мы – «белые воротнички» – предоставлены сами себе. В нашей жизни теперь больше опасностей. Но она принадлежит нам. Вопрос: как мы с ней поступим?». После этой пламенной речи в книге «50 способов превращения себя в бренд» следует программа из 50 шагов – по сути маркетинговый план. И каждый из предлагаемых шагов – это процесс работы с информационной средой: связи, контакты, продвижение, создание я-предложения, я-сайта, поиск сферы ключевых компетенций.
Боритесь за свой Я-бренд, создавайте его, продвигайте его, это самое ценное, что у вас есть! Питерс всего лишь переводит информационную борьбу с классового на индивидуальный уровень.
Управленцы-практики, бизнесмены и предприниматели уже давно живут в этой реальности – реальности не физических, а управленческих и информационных войн. Основатель первой российской (тогда еще советской) школы менеджмента Владимир Тарасов, автор курсов по управленческой борьбе и идеи управленческих поединков, «сдает» читателю множество ценных управленческих секретов. Главный из них тот, что сегодня разделение на управляющих и управляемых проводится не по критерию грубой силы (административной или даже физической), а по критерию обладания информацией. Информационное преимущество – вот что отделяет подчиненного от начальника. «Начальник имеет информационное преимущество над подчиненным – ему виднее!» – говорит Тарасов («Жираф большой, ему видней», лет на 20 раньше него спел В. С. Высоцкий). Предлагает он и ряд конкретных механизмов управления, основанных на распределении информации. Например, заслужившего поощрение сотрудника можно поощрить не только финансовым бонусом, но и снабдив ценной информацией, то есть повысив статус работника в глазах окружения. Все это можно назвать информационным менеджментом или информационной мотивацией.
Прямо сейчас задумайтесь: с чьей стороны в настоящий момент вы ощущаете сознательное поддержание вашей «недоинформированности»? Кто удерживает вас в неведении относительно многих вопросов, которые вам хотелось бы прояснить? Если это партнеры по бизнесу, то вам не позавидуешь: партнерство, построенное на сознательном «недоинформировании», – процесс не из приятных. Если у вас есть начальник и вы не чувствуете себя «информационно обиженным», то скорее всего вам очень повезло с руководителем или он практикует подход прозрачного ведения дел и разделения по старшинству на основе профессионального авторитета, или же так мудро пользуется информационным превосходством, что вы не чувствуете себя ущемленным.
Задумайтесь также о том, по отношению к кому вы могли бы посоветовать себе вести сознательную политику выдачи минимально возможной информации? Кто воспользовался вашей открытостью в ущерб вашим же интересам? Может быть, это руководитель, увидевший во время аврального периода вашу предельную производительность и теперь требующий от вас постоянной работы в таком режиме, но с сохранением прежней зарплаты. Может быть, это ваш подчиненный, увидевший, что вы не решаетесь прибегнуть к обещанным репрессиям, и паразитирующий на вашем «гуманизме». Может быть, это клиент, взявший «на всякий случай» ваш мобильный и домашний телефон и теперь звонящий вам по любому вопросу в нерабочее время. Если контрагент (как сегодня модно говорить) вашу информационную открытость использует вам же во вред, самое время пересмотреть условия неформального договора, который вы, похоже, «подписали» в одностороннем порядке.
Возможно, книжка «Путешествие в Икстлан» Карлоса Каста-неды поможет вам взглянуть на эти вопросы под новым, неожиданным, углом. В главе «Стирание личной истории» мексиканский учитель Карлоса рассказывает ему, что зачастую создание неизвестности и «тумана» вокруг своей личности позволяет человеку действовать намного эффективнее.
В информационном обществе самым ценным ресурсом становится информация. Пока противоположная сторона не продемонстрировала склонность к устойчивому конструктивному взаимодействию, не спешите лишиться информационного превосходства. Если очевиден деструктив, ничего не поделаешь, придется вести информационные бои, в том числе создавая и поддерживая информационное превосходство. В новом обществе каждый становится политиком, если понимать под словом «политика» борьбу за ресурс.
Итак, что мы имеем в сухом остатке?
Ситуацию, когда можно или проиграть или выиграть новую (информационную) войну – противостояние, в которое втягивается сегодня практически каждый гражданин информационного общества.
Граничные условия для решения этой задачи понятны – они-то отнюдь не новы. Мы, как обычно, ограничены в наших возможностях, данных нам от природы. У каждого из нас есть конечные (ограниченные) психофизиологические ресурсы, при помощи которых нам приходится обрабатывать почти бесконечный (неограниченный) объем доступной информации.
Помочь в решении этой непростой задачи нам могут технологии. Не путать с техникой. Под технологией в данном случае мы понимаем регламентированную последовательность действий, с большой степенью вероятности приводящую к желаемому результату. Это могут быть и интеллектуальные технологии, рационализирующие хаос в голове мыслящего субъекта, и технологии эффективного использования современных электронных устройств.
В информационном обществе наиболее востребованными становятся соответствующие (информационные) технологии – методы, приемы, знания, алгоритмы, инструменты, повышающие эффективность отбора, структурирования, переработки и хранения информации.
В следующей части мы будем их изучать. Причем уровень их «механизации» и «электронизации» будет самым разным, мы включим технику и электронику в область наших интересов, но не как основной объект, а как один из эффективных инструментов, которые получает в распоряжение «информационный человек». Но все внимание мы сконцентрируем на том, как этот субъект оперирует собственно информацией. В самом широком смысле этого слова.
Чтобы эти сведения сохранились в нашей памяти не только на уровне «приемчиков», чтобы они стали «не рыбой, а удочкой», мы еще какое-то время будем оставаться в плоскости скорее теоретической, чем практической.
Раз уж мы замахнулись на такую глобальную тему, как оперирование информацией, то «наша радость была бы неполной», если бы мы не уделили часть нашего внимания вопросу: а что такое собственно информация?