7
Это было обычное жилье одинокой студентки. Большая библиотека, книги, сложенные стопками штук по десять, битком набитые полки, угловой письменный стол, занимающий половину комнаты, стойка с дисками и новейшая техника – монитор, процессор, принтер, сканер. Двухкомнатная квартира Евы Лутц находилась в двух шагах от Бастилии, на улице Рокетт, узкой, мощенной булыжником улочке, ведущей, кажется, в средневековый город.
Для того чтобы войти сюда и произвести обыск, им пришлось звонить слесарю, иначе было дверь не открыть. Вообще сотовые телефоны полицейских работали сегодня безостановочно – все, кто участвовал в расследовании, обменивались информацией. Как только было доказано, что имело место преступление, бригада Белланже, дополнительно укомплектованная из других групп, взялась за дело. В то самое время, когда Шарко и Леваллуа работали здесь, другие допрашивали научного руководителя Евы, ее родителей, ее друзей, проверяли ее банковские счета. Знаменитый конвейер под названием «Орфевр, тридцать шесть» был запущен на полный ход.
Жак Леваллуа, надев перчатки, направился прямо к компьютеру жертвы, а Шарко тем временем стал медленно обходить комнаты, изучая обстановку, приглядываясь к вещам. Богатый опыт расследований научил его тому, что человеку, который захочет выслушать вещи, вещи всегда шепнут, зачем и почему они здесь.
Спальня изобиловала фотографиями в рамках, на которых комиссар увидел Еву, надевающую на себя резинки, чтобы прыгнуть с моста, Еву с парашютом, Еву в снаряжении фехтовальщика. Снимки явно делались в разные годы, но, взглянув на любой, можно было понять, насколько гибкой, быстрой и подвижной она была. Рост примерно метр семьдесят, кошачья пластика, удлиненные пропорции тела, зеленые глаза, длинные загнутые ресницы. Надев, по примеру напарника, перчатки, Шарко принялся тщательно осматривать и прощупывать все, что находилось в спальне. Один угол комнаты был оборудован тренажерами. Напротив кровати большой разноцветный плакат, на котором изображено генеалогическое древо гоминидов от австралопитека африканского до кроманьонца. Можно подумать, эта Лутц даже во сне разгадывала тайны жизни.
Шарко продолжал обыск, методично обшаривая полки шкафа, ящики… А когда уже собрался уходить из спальни, у него будто щелкнуло в голове. Он вернулся к фотографии поединка на рапирах и, нахмурив брови, провел пальцем по оружию Евы и ее соперницы.
– А вот это очень любопытно.
Озадаченный открытием, он снял фотографию со стены, сунул под мышку и пошел дальше по квартире. Ванная, коридор, хорошенькая кухонька. Папа с мамой, судя по первым результатам расследования, представители свободных профессий, видимо, неплохо свою Еву обеспечивали. В буфете и холодильнике полно диетических продуктов, белковых концентратов в порошке, энергетиков, фруктов. У молодой женщины, похоже, было все, что надо как для мозгов, так и для тела.
Шарко вернулся в гостиную-кабинет, подошел к письменному столу, быстро осмотрел комнату. Как и говорила Жаспар, телевизора нет. Он полистал книжки с полок и те, что лежали стопками, последние Ева, скорее всего, читала недавно. Биология, проблемы эволюции, генетика, палеоантропология – первобытный мир, о котором он почти ничего не знал. Еще здесь оказались сотни научных журналов, на которые девушка, вероятно, была подписана. На стене висел план подготовки диссертации и докладов на конференциях, напечатанный на обороте какого-то другого документа. Огромная нагрузка, неудобоваримая тематика: палеогенетика, микробиология, таксономия, биофизика.
Лейтенант Леваллуа, не обращая внимания на бумажные завалы и заумные книги, сконцентрировался на содержимом компьютера. Шарко посмотрел на напарника и хлопнул перчатками.
– Эй, что ты там нарыл?
– Тут клавиатура для левшей, так что пользоваться ею непросто, тем не менее мне удалось проверить датировку всех содержащихся в компьютере файлов. Последний был создан год назад.
– А насчет латерализации что-нибудь нашел?
– Ничего. Ни единого упоминания нигде. Очевидно, кто-то здесь до нас побывал и все старательно уничтожил. Включая саму научную работу Евы.
– Мы можем вытащить содержимое жесткого диска?
– Как всегда, это зависит от того, какая использовалась файловая система. В некоторых документ можно полностью восстановить только в том случае, если он не был фрагментирован, то есть все его данные располагались на диске последовательно. Так что иногда при восстановлении файла можно собрать лишь россыпь кусочков, а иногда и вовсе ничего не соберешь.
Шарко глянул в сторону прихожей.
– Ключей от квартиры не оказалось ни у жертвы, ни в ее вещах, оставшихся в центре, а входная дверь была заперта. Устранив Лутц, убийца спокойно явился сюда, похозяйничал как следует и, уходя, закрыл за собой. Хладнокровный тип наш убийца.
Леваллуа ткнул пальцем в снимок, который комиссар так и держал под мышкой:
– Зачем ты его-то стащил? Фанатеешь от боя на рапирах?
– Ну, взгляни сам, – отозвался Шарко. – Ничего не замечаешь?
– Кроме двух девушек-фехтовальщиц, похожих со своими рапирами на гигантских комаров? Нет, ничего.
– А это в глаза бросается. Они же обе левши! Когда знаешь, что левшой рождается только каждый десятый, такое, согласись, может показаться странным.
Молодой полицейский, смутившись, взял фотографию, присмотрелся:
– А ведь точно! И леворукость – тема ее диссертации.
– Диссертации, которая пропала.
Шарко оставил напарника раздумывать над находкой и занялся ящиками письменного стола. Там оказалось все вперемешку: канцтовары, пачки бумаги, научные журналы… Слово, крупно набранное на одной из обложек, привлекло его внимание: «НАСИЛИЕ» – такова была тема номера. Знаменитый американский журнал «Сайенс», номер 2009 года. Комиссар пробежал глазами оглавление: материалы, посвященные нацизму, бойням в учебных заведениях, агрессивному поведению некоторых животных, серийным убийцам. Короткая аннотация по-английски состояла из одних вопросов: где искать причину насилия? В обществе? В историческом контексте? В образовании и воспитании? В генах?
Он со вздохом закрыл журнал. Он-то, с его жутким опытом, приобретенным в прошлогоднем расследовании, – он, возможно, и нашел бы ответы. Шарко отложил журнал и спросил, показывая на компьютер:
– А на какие сайты в Интернете она заходила чаще всего?
Леваллуа отложил фотографию, покачал головой:
– Никаких закладок, никакой истории, то есть не определишь предпочтений среди сайтов, все куки стерты или их прием был отключен изначально. И в почте ничего интересного. Надо будет обратиться к ее провайдеру: вдруг да удастся установить, куда она в Сети заходила и какие у нее вообще имелись контакты.
Шарко заметил, что везде – и в частности, на подставке с картой полушарий – сохранились какие-то чуть клейкие следы. Похоже, что отсюда оторвали цветные листочки с записями. И оторвал их наверняка убийца.
Следующим объектом, на котором застрял взгляд комиссара, была стойка с дисками.
– Меня бы сильно удивило, если бы оказалось, что Ева Лутц не сохраняла на дисках самое важное из того, что у нее было в компьютере.
– Я уже это проглядел, ну и если копии хоть каких-нибудь данных раньше были, теперь их в любом случае нет.
– Надо, чтобы сюда пришли криминалисты, осмотрели все как следует и проверили всю технику.
Тут на мобильник Леваллуа кто-то позвонил, он поговорил несколько минут, а отключив сотовый, сказал Шарко:
– Две новости. Первая не имеет никакого отношения к этому делу – она насчет трупа в Венсенском лесу, трупа некоего Фредерика Юро. Наш шеф просил тебе передать, что твой бывший начальник хочет видеть тебя в своем кабинете как можно скорее. Прямо сейчас.
– Меня? Ну-ну… а вторая?
– Робийяр справился в картотеке полицейского управления, и оказалось, что меньше месяца назад Ева Лутц запрашивала справку об отсутствии у нее судимостей, кстати, ее досье криминалистического учета и впрямь пустое. Эта справка была ей нужна, чтобы получить разрешение посещать пенитенциарные учреждения.
– Тюрьмы?
– Ну да, она приложила список по меньшей мере из десяти. Можно подумать, наша жертва собиралась объехать чуть ли не всю Францию с единственной целью: встретиться с разными заключенными. А отсюда вопрос: зачем бы исследовательнице, наблюдающей за обезьянами, добровольно погружаться в тюремный ад? Что она там забыла?