© Анастасия Цветкова, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Развейтесь, тучи!
Очередной день в маленьком городке Лостим подходил к концу. Спертый воздух, многочисленные чёрные тучи и сильный ветер – все это предвещало сильную грозу. Несмотря на это на улице было много народа. Торговцы изо всех сил пытались продать хоть что-нибудь, женщины стирали бельё, дети играли на улице. Казалось, никто не обращал внимания на разбушевавшуюся погоду.
В таверне за самым дальним столиком расположился молодой человек, лет двадцати семи. Рядом с ним сидел грузный мужчина с проседью в волосах. Он уже раскраснелся от выпитого спиртного и говорил громче, чем следовало бы.
– Барт, ради всего святого, перестань так орать! Всем этим пьянчушкам совсем не обязательно знать о наших торговых планах, – молодой человек презрительно посмотрел на своего спутника, наматывая светлый локон на палец.
– Да, сир… – мужчина на минуту присмирел, а потом вновь продолжил громогласным басом: – Нет, вы только подумайте! Если вы заключите договор с…
– Барт! – парень устало вздохнул. – Лучше просто найди мне проводника, больше от тебя ничего не требуется.
С этими словами он вышел из душного помещения, оставив своего спутника напиваться в одиночестве. Всего лишь несколько месяцев назад сын богатого купца отправился в длительное путешествие. Так, переезжая из города в город, заключая торговые соглашения и поправляя дела родителей, юноша добрался до Лостима, в котором должен был найти проводника и отправиться в последний город-порт Барвиль. Юноша отправился в путь, сопровождаемый Бартом, прислугой отца. Хотя мать и настаивала на охране, отправились они вдвоём. «Незачем им внимание к себе привлекать», – отец был непреклонен. И вот теперь Джим Норвуд, старший сын Териана Норвуда, видный богатый жених, привыкший ни в чем себе не отказывать, тащился по пыльным дорогам, ночевал в вонючих гостиницах… А почему? Потому что папа решил, что пора ему научиться быть самостоятельным.
Стал капать мелкий дождик, но возвращаться Джиму не хотелось. Так он и бродил по городку, не зная толком, куда идёт и что хочет найти. Но спустя минут двадцать, когда шёл уже самый настоящий ливень, а Норвуд промок до нитки, вернуться он уже не мог – он просто не знал дороги назад. Начиналась настоящая буря, огни никто не зажигал, поэтому парень потерял последнюю надежду вернуться сегодня в свой временный дом. Только блеклый огонёк старого фонаря над крыльцом почти развалившегося дома позволял увидеть хоть что-нибудь в этой буре. Вдруг вдалеке он услышал громкие крики и лай собак. Кто-то не скупился на выражения и желал какому-то воришке «свариться в дьявольском огне». Спустя ещё минуту этот какой-то воришка просто не заметил Джима в кромешной тьме и врезался в него, свалив с ног. Промокший до нитки Норвуд был теперь и весь в грязи.
– Смотри, куда прёшь! – чуть ли не истерически закричал Джим. – Слепой, что ли, совсем? Что мне теперь, грязным с головы до ног расхаживать?! Откуда только такие олухи берутся? Кошмар какой-то.
– Извините, – только и смог ответить беглец на гневную тираду.
– Извините, – передразнил Норвуд. – Извините… Иди отсюда со своими извинениями! Хотя нет, я тебя лучше вон в тот кабак отведу, тебя там просто жаждут увидеть!
В тусклом свете парень сумел увидеть испуганное лицо молодого человека. Тот смотрел на него, не решаясь убежать.
– Чего уставился?
– Ничего… – спустя минуту молчания он продолжил: – А ты чего здесь торчишь?
– Твоё какое дело, вор несчастный? – спросил и тут же пожалел об этом. Попросить бы его проводить до таверны… Да теперь уж что? Сначала наорал, а теперь оскорбил. Кто после этого захочет помогать?
– Я просто подумал, что ты заблудился.
– Я гуляю, – уже не так зло сказал Джим.
– Гуляешь? Ночью, под проливным дождём? – незнакомец усмехнулся: – Тут два варианта: ты либо псих, либо врешь. Хотя я больше склоняюсь к первому.
Поняв, что «псих» отвечать не собирается, парень сказал:
– Тебя проводить?
Два очень сильных чувства боролись в Норвуде – дикое желание высушиться и переодеться в чистое и гордость.
– Тебе куда? Ты меня слышишь? Мистер? – он щелкнул пальцами перед лицом Джима, выводя последнего из ступора.
– В «Горный орёл», – незнакомец присвистнул.
– Да… Далековато ты ушёл. Ну ладно, идём. Кстати, меня Ник зовут.
– Джим, – он пожал протянутую руку.
– Знаешь, в тот кабак возвращаться совсем не обязательно…
Спустя полчаса петляний по улочкам под сопровождение почти несмолкаемого Ника, который говорил все, что взбредет ему в голову, Джим все-таки добрался до гостиницы.
– Ну вот и пришли, – парень указал на покосившееся здание, которое легко было принять за сарай.
– Днём он выглядит лучше… – задумчиво протянул Норвуд.
– Кстати, чуть не забыл! Я буду очень признателен тебе, если никто не узнает, что именно я тебя проводил. Точнее лучше бы вообще никому не знать, что я был там сегодня, лады?
– Чего? – Джим несколько мгновений обдумывал впервые услышанное слово. – Ладно, ладно, никому не скажу.
Они постояли ещё немного под крышей, укрываясь от дождя. Буря и не думала утихать. Подчинившись прорыву совести, Джим спросил:
– Может, зайдешь? Погреешься хоть немного, – Ник благодарно улыбнулся и кивнул
Быстро пробравшись в отведенную ему комнатку, Джим поспешил избавиться от мокрой и холодной одежды. Он оставил своего спутника на Барта и отправился переодеваться. Уже через несколько минут в комнату вошёл красивый стройный юноша со светлыми, почти белыми волосами до плеч, зачесанными назад. Ник даже подумал, что мог бы легко не увидеть его на снегу, если бы не яркие зелёные глаза, так сильно выделяющиеся на бледном лице. Сам Ник был чуть ли не полная противоположность ему: тёмные короткие взъерошенные волосы, серые глаза, а сам он почти на голову ниже него.
– Сир, что с вами произошло? Кто это? – Барт не мог перестать рассматривать незнакомца.
– Этот юноша спас меня от участи спать на улице, – а потом добавил: – Заплати ему.
– Но… Как же это? Он ведь просто довел…
– Барт! Делай что велено!
Мужчина с явным недовольством, которое он и не пытался скрыть, причитая, протянул Нику пятьдесят гиней. Сказать, что парень был ошарашен – ничего не сказать. «Пятьдесят гиней за такую малость! Да кто же он?» Он смог выдавить только жалкое «Спасибо», хотя радость и благодарность его переполняли. Дела в городке обстояли очень плохо. Чтобы заработать себе на пропитание, нужно было работать не покладая рук. Налоги росли, и горожанам оставалось только надеяться на дальнейшую счастливую жизнь. А тут ему считай даром… Немного поколебавшись, деньги Ник все же принял.
Норвуд оценивающе посмотрел на паренька, которому не дашь больше двадцати, взгляд его задержался на уродливом шраме, который тянулся от левого виска через всю щеку. Джим все-таки сумел побороть любопытство и не спросил откуда этот шрам взялся.
– Скажи, – начал Норвуд, – есть в вашем городке хороший проводник?
– Ну, это смотря куда надо ехать…
– В Барвиль, – Ник рассмеялся. – Что тут смешного?!
– В такую даль тебя тут точно никто не поведет! Шутка ли, месяцев пять ехать! И то, только туда. Кто согласится на незнакомого человека почти год жизни потратить?
– Я заплачу…
– Ха, заплатит он. И сколько ты дашь за год жизни? – он скептически изогнул бровь.
– Сколько нужно, – огрызнулся Джим, – А ты дорогу знаешь?
– Ее все в Лостиме знают, – потом, заметив весёлый взгляд Норвуда, поспешил добавить: – Э, не-е. Я туда не попрусь. Зима скоро, как я обратно? В Барвиль… Знаешь, ты походи, поспрашивай, может, кто и согласится, – парень пожал плечами и собрался было на выход, но Джим остановил его.
– Тебе деньги нужны, так соглашайся. Или ты так и собираешься кабаки обворовывать?
– Я… Ничего я не обворовывал! Всего хорошего, – с этими словами парнишка юркнул за дверь.
– Всего хорошего, – задумчиво повторил Джим. – Барт, найди его завтра.
– Сир, вы же не собираетесь его нанимать? Вы же сами сказали, он вор! Мало ли что он удумает!
– Пусть думает, что хочет. Но он же не дурак, чтобы упускать такой шанс.
Барт не сразу, но согласился на такого проводника, отметив про себя, что сын его хозяина не дружит с головой. Джим, засыпая, думал, сколько же стоит «год жизни» этого воришки.
Дождь постепенно перестал, на небе показалась луна. Ник медленно шёл домой, к реке. Небольшой домик встретил его неярким огоньком, горевшим в окошке. Мать с отцом не спали, они сидели за столом.
– Никки, где ты был? Случилось чего? – его мать, худая, больная женщина, смотрела на него то ли с испугом, то ли с укором.
– Один господин потерялся в буре, я его проводил до дома.
– Проводил он! – отец зло посмотрел на него. – Вон какой молодец, а что должен был пойти к Ларсу на сенокос, забыл? Тебе деньги что, с неба свалиться должны?
Не слушая отца, Ник молча положил на стол гины и так же молча побрел в свой угол.
– Это ещё откуда? Воровать удумал? Пятьдесят! Ты ж где достал-то? – его мать дрожащими руками собрала монеты, и они оба уставились на сына.
– Это мне дал тот господин. И это не на выпивку, понял? Долги отдай! – парень презрительно посмотрел на отца. От него снова пахло спиртным, он снова пропил все деньги. Ник не испытывал ничего, кроме отвращения. Он подошёл к матери: – Почему деньги у него не забрала? Он нас всех в могилу сведет! Ладно я – я уже пропащий, а об Элине и Лори подумала? Не вздумай эти ему отдавать!
Забравшись к себе на нары, Ник укрылся одеялом с головой. Пахло сырым сеном, мокрая одежда облепляла тело. Сколько раз он порывался уехать отсюда? Не сосчитать… Но каждый раз его останавливала единственная мысль: «Не смогут они одни. Должен остаться, помочь.» Парень нащупал в кармане несколько монет. «Пятнадцать – вспомнил Ник, – шестьдесят пять гиней… Этого не хватит, чтобы даже Ларсу отдать, а ведь есть тоже что-то надо» Теперь идея отправиться в Барвиль не казалась ему такой уж и плохой. Особенно, если Джим хорошо заплатит. Но на кого тут все оставить? Решив все обдумать завтра, Ник вскоре забылся беспокойным сном. Но сквозь дремоту он ещё слышал, как отец пытается выпросить хоть монет пять на очередную бутылку.