96 день – заключение, я надеюсь, прошлых пяти дней
Итак, мы выяснили, что в Семёновку мы можем попасть только в молоковозе. Наша ближайшая задача была в том, чтобы дождаться прибытия сего крейсера на маслозавод, и уговорить водителя его, чтобы он нас взял на борт своего супермерса.
Мы пошли на маслозавод, благо, он находился не очень далеко. Пришли, уселись ждать, а его всё нет и нет. А время идёт. Мы давай приставать к тётеньке, которая тут мыла бачки, что он вообще – то, приедет? На что, она уверила нас, что приезжает каждый день. Ну, что же, будем ждать.
Немного погодя, к маслозаводу подкатил этакий супер пупер с длинным носом авто. Из него вылез водитель и ещё один человек, и оба скрылись в пустотах завода. Мы опять к тётеньке. Это он? Она кивнула. Мы ойкнули, и медленно начали подкрадываться с двух сторон к выходу из завода, чтобы не пропустить. Через энное время из дверей показались они, о чём – то споря. Один кричал, что надо ехать по трассе, второй утверждал, что, по просёлочной дороге, там милиции нет. Прервали спор мы, обратившись как можно вежливее и жалостнее. Не могли ли бы они, не были ли бы они так любезны и так далее, короче, нам надо в Семёновку, очень. Просто очень, преочень, и сделали руки ладошками друг к другу, прижав их к груди. Видимо, наш вид их растрогал, или чего – то другое. Но они согласились. «Тем более», – сказал приверженник просёлочной дороги, – надо ехать так, как он сказал, хотя так было длиннее.
Это сейчас бы мы ни за что подобное бы не сотворили, а тогда. В поле ветер, в …дым, как Вы понимаете. Сказано, сделано. Они сдали молоко на завод, и мы все попробовали уместиться в кабине. Оказалось, что мне придётся сесть на сиденье рядом с экспедитором, а на меня усядется моя попутчица. Ничего, хорошо, нас сие устроит, заверили мы, и начали движение. По началу было не очень удобно, а потом как то утряслось. Едем мы, едем. Впереди уже выезд из посёлка, и водитель сворачивает на просёлочную дорогу. Наш путь начался, точнее, продолжился. А Вы помните, это идёт один, всего один день, и к вечеру надо вернуться в пункт А. Просто я разделила его на несколько частей, чтобы воспроизвести точнее наши скитания.
Водителя я не знаю как звали, а экспедитора он именовал Петров. Этак незатейливо, как в армии, по фамилии. Как оказалось, что оно было важно, в дальнейшем.
Итак, просёлочная дорога допетляла до следующей деревеньки. Едем, все молчим. Справа по курсу нарисовался магазин. Водитель:
– Петров, – тот…
– Понял, – вылез из кабины и в магазин, несёт от туда анкоголь вместимостью 250 мл, чекушку, по тогдашнему. Молча сел в кабину, открыл пробку, поинтересовался, будем ли мы. Мы, естественно, отказались, ну, они особо и не уговаривали. Выбулькали её на двоих, достали из бардачка местные яблочки, закусили, и мы двинулись дальше. Да, думаем вечер перестаёт быть томным. Но ехать – то надо.
Едем дальше, все молчим, не горюнимся. Так. Очередная деревня. Магазин.
Водитель:
– Петров, —
Тот:
– Понял.
Процедура повторяется с абсолютной точностью.
Снова едем, все молчим. Никто не издаёт ни звука, мы уже от некоторого страха, а они, видимо, по привычке.
Так, на горизонте следующая деревня, неужели опять. Да. Представьте себе.
Водитель:
«Петров…»
Тот:
«Понял…»
Снова, здорово. Да, велика, ты, Россия. Сколько ещё деревень впереди.
Итак, я насчитала в тот день около 7 или восьми таких остановок, и всегда яблочко на закуску, и все это молча. И только: «Петров… Понял…»
Наконец, на горизонте появилась Семёновка. Как мы узнали, думаете Вы, а так – водитель воскликнул:
«Ну, вот и приехали, сейчас будет как в танке», – заявил он, и свернул на поле, чтобы сократить, как он сказал, путь. А поле, как известно, осенью перепахано бывает, и оное не было исключением. Значит, мы по всем этим кочкам, поперёк борозд, поскакали на машине, как по стиральной доске. Как ещё не забуксовали, не знаю, но, видимо, сработала не уменьшающаяся скорость. Я смотрю на мою сокурсницу, она бледная, а мне чего, ничего, я же ничего снизу не вижу.
Тряска кончилась внезапно, так как мы остановились.
– Ссспппаассибооо, – выдавила моя попутчица, а я, как обычно, предложила оплату, на что наш водитель только загоготал, как жеребец и рухнул на руль. Дальше, он всё равно бы уже не смог никак двигаться, уснул сразу, так же как и Петров. Мы кое – как выбрались через него из кабины, и на вялых ногах, я от того что на мне сидели, а она от страха, конечно. Поползли искать преподавателя, и тут ей показалось, что в проезжающей машине мелькнуло его лицо. Мы за машиной бежим, орём.
То ли кочка их притормозила, то ли что другое, но они остановились. Выяснилось, что преподавателя сегодня в селе нет, он вчера уехал в деканат по каким – то делам и будет завтра. Но они едут в сторону рейсового автобуса, и могут нас довезти. Да, день явно работал на нас. Ведь это всё происходило в один день, я повторяюсь.
Машина, которая нас таким чудесным образом подобрала, оказалась транспортом председателя сельсовета, за которым к автобусу и мчался водитель. Именно мчался, так как он не выключал последнюю скорость совсем. И мы на заднем сидении только взлетали до потолка, который состоял из брезента и был мягким, иначе бы сплошные синяки были бы обеспечены. Я, памятуя о езде на заднем сидении мотика, привстала и не садилась больше, а как в седле лошади, стараясь пружинить ногами, скакала, так сказать, держась за железный поручень переднего сидения.
Выйдя из машины мы обе не понимали, в каком пространстве мы находимся, и только подошедший автобус вернул нас к бытию.
Как мы добирались обратно до» Добрых осл», я сейчас не помню, видимо, просто, без осложнений, иначе бы запомнила. Но, главное, мы нашли нужную деревню, оставили сообщение для преподавателя, а через день уже приехала машина, и мы отбыли в Семёновку. Но это уже другая история.